Тони взял дочь на руки и понёс к дивану. Осторожно опустил и присел рядом.
– Никки, запомни, я никогда, ты слышишь, никогда не оставлю тебя. Мы всегда будем вместе!
– Всегда-всегда?
– Да, всегда-всегда!
– И когда я женюсь? – звонко, забыв про недавний плач, спросила Никки.
– Девочки не женятся, а выходят замуж. В твоём возрасте это уже пора знать, – засмеялся Тони и нежно поцеловал дочь.
– Замуж, так замуж, – притворно вздохнула Никки. – Готов меня уже отдать первому встречному! А ведь обещал быть всегда вместе.
– Никки, ты хитрюга! Всё перевернула верх ногами. Только замужество нас разлучит.
– Не-а, не разлучит, – уверенно сказала Никки. – С нами будешь жить и детей моих нянчить. Ясно?
– Яснее некуда.
И оба дружно засмеялись.
– Папа, – перестав смеяться, начала Никки, – я хотела давно тебе рассказать, всё как-то не решалась. Но теперь, думаю, пришло время.
– О чём ты, Никки? – не понял Тони.
– Только, пожалуйста, не смейся, хорошо?
– Да, ладно тебе. Рассказывай.
– Год назад мне приснился странный сон, – с серьёзным выражением лица продолжила Никки.
– И чем же он такой странный? – удивился Тони.
– Понимаешь, цветной и, как бы это сказать точнее, … настоящий. Я сидела на скамейке. Но это был не парк, а большое, скорее необъятное, поле цветов – ромашки и георгины. Всех цветов радуги.
– Ну, ромашки в поле растут, а вот про георгины не думаю. Они же садовые цветы, – возразил Тони.
– Не перебивай, я же сказала – сон странный. Так вот, сижу и смотрю на цветы. Ромашки колышутся, а ветра нет. А георгины, высокие такие, с разных сторон пробираются сквозь ромашки ко мне. Окружили плотным кольцом; застыли на мгновение, будто ждали чего-то, и с первыми тактами музыки закружились в хороводе. А музыка – мой любимый «Вальс цветов» из «Щелкунчика». Помнишь, мы ходили на балет в прошлый сочельник. Красота неописуемая. И мне так хорошо, но немного тревожно. А почему и сама не знаю. И вдруг слышу откуда-то сверху голос бабушки Симоны. Поднимаю голову и вижу такую картину: бабушка сидит на облаке и ласково смотрит на меня. А облако такое прозрачное, что я испугалась за бабушку – а вдруг упадёт. И я её спрашиваю – не поздоровалась даже, а как будто мы продолжаем разговор: «Тебе удобно там сидеть? Не боишься упасть, вон какое облако лёгкое?» – А мне бабушка в ответ: «Нет, не боюсь моё солнышко. Это я при жизни тяжёлая, а теперь нет». – «Почему?» – удивилась я. – «Тело моё осталось в земле, а душа здесь, на облаке. А у добрых людей душа лёгкая. Я не знала, но мне здесь рассказали». – «Так ты там не одна?» – «Нет, нас много. Я всю жизнь думала, что добрых людей много. Оказалось – права. Как вы там, без меня?» – Я не знала, что ответить – если скажу плохо, она расстроится, если скажу хорошо, то обидится. Сижу и молчу, только смотрю на бабушку и от её улыбки сама стала улыбаться. Наверное,