Соловьев тянется к моей короткой ветровке. Срывает одним движением, и пока я вожусь с его курткой, его руки уже хозяйничают под моей футболкой.
Буквально висну у него на шее, когда он, бесцеремонно задрав мой лиф, сжимает одной рукой грудь.
Повиснув на нем, стону громче. Прямо ему на ухо. И он тут же толкается мне навстречу бедрами.
Соловьев на миг отпускает меня, чтобы одним движением снести со стола всю мою работу на пол. Документы еще тихо кружат в воздухе, оседая на пол, когда он подхватывает меня за талию и садит на освободившуюся столешницу.
Обхватываю его бедрами и немедля расстегиваю тугую пуговицу на его джинсах. Не могу ждать. Пусть окажется никудышным любовником, чтобы я смогла, наконец, выбросить его из головы. Такое ведь тоже может быть?
Когда с пуговицей покончено, аккуратно веду молнию вниз. Одно неловкое движение – и секса сегодня не будет.
Для этого требуется концентрация, но ее-то у меня как раз и нет. А еще я не вижу того, что делаю, полагаясь на ощущения. Соловьев задрал мою футболку и его рот оставляет обжигающие поцелуи на моей груди.
Глажу его через белье, чувствуя ладонью жар. Однажды коснувшись, теперь не могу даже думать о том, чтобы убрать с него руку. Вожу пальцами по всей длине и наслаждаюсь, отодвигаю резинку белья и касаюсь рукой. Кожа к коже.
Соловьев ощутимо кусает меня, а потом возвращается к моим губам и шепчет:
– Сильнее.
На мне все еще полно одежды. Пытаюсь помочь ему раздеть себя, но он хватает меня за кисть и возвращает пальцы туда, где они нужнее.
– Я справлюсь.
Расстегивает мои джинсы и стягивает только одну штанину. Вторая остается болтаться на бедрах. Трусики тоже все еще на мне. Как и футболка, которую Соловьев просто заткнул за приподнятый бюстгальтер.
Сначала он только водит пальцем по кружеву и, наверное, ему нравится то, какая я уже мокрая. Не сразу, но все-таки отводит белье в сторону, и проводит пальцем сверху вниз, после медленно погружая его в меня.
– Ты ведь правда меня хочешь? – почему-то спрашивает он.
Вместо ответа сильнее двигаю собственной рукой, но, похоже, для Соловьева это не ответ.
Смотрю в его потемневшие глаза.
– Хочу. Как зашла вчера, так и представила, как ты делаешь это со мной. На этом самом столе.
Он вдруг убирает руку и облизывает собственный палец, глядя мне в глаза.
– Как интересно… – тянет он.
Беру его руку, как он недавно мою, и возвращаю туда, где ей самое место. При этом не прерываю зрительного контакта.
Он только смотрит.
Раз так, тоже прерываю ласку, касаюсь его ладони сверху и начинаю двигать ею, лаская саму себя. Его же рукой. Кусаю губы, чтобы не кричать. Ерзаю на столе, но Соловьев по-прежнему ничего не делает. Только смотрит.
Пусть, если ему так хочется.
Левой рукой обхватываю его за шею, заставляя нагнуться, и впиваюсь в губы. А правой рукой так и вожу его пальцами.
Быстрее, быстрее.
Выгибаюсь и кусаю его за губу.