Философия права русского либерализма. Анджей Валицкий

target="_blank" rel="nofollow" href="#n_260" type="note">[260]. Это и было идеалом, который Ленин пытался воплотить в своей партии, а позднее – в революционном Советском государстве.

      Как и следует ожидать, Ленин восхищался тем, как Маркс и Энгельс критиковали “буржуазную свободу”, и, насколько это было возможно, довел эту критику до крайности. Он подчеркивал, что в условиях капитализма всеобщее избирательное право не способно выявить волю большинства трудящихся и поэтому заслуживало названия орудия господства буржуазии[261]. Он любил ссылаться на фразу Маркса о сути буржуазной демократии, сводящейся к тому, “чтобы один раз в три или шесть лет решать, какой член господствующего класса должен представлять и подавлять народ в парламенте”, выхватывая ее из контекста и, по сути дела, фальсифицируя Маркса, приписывая ему гораздо более выразительные слова: “Раз в несколько лет решать, какой член господствующего класса будет подавлять, раздавлять народ в парламенте, – вот в чем настоящая суть буржуазного парламентаризма, не только в парламентарно-конституционных монархиях, но и в самых демократических республиках”[262]. Это определение равносильно занятию важной позиции в вопросе о парламентаризме, а именно признанию того, что парламентская форма современного государства неотделима от ее буржуазного содержания и что парламентские институты являются по своей сути лишь формой буржуазной диктатуры[263]. Для обоснования этого утверждения Ленин ссылается на положение Энгельса о том, что каждое государство – это “особая сила” угнетения, и на критику Марксом понятия “свободного государства”, данную в “Критике Готской программы”, однако логика собственных рассуждений обманула его. Во-первых, положение о том, что каждое государство есть аппарат угнетения, не тождественно тому, что каждое государство – это инструмент класса-собственника; само понятие диктатуры пролетариата противоречило такому выводу. Во-вторых, Марксова критика идеи “свободного государства” была основана не на предположении, что само существование государства исключает свободу, а на том положении, что “свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный”, и что “большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают “свободу государства”[264]. Следовательно, Маркс хотел сказать, что “свобода государства” на самом деле означает абсолютную власть государства и что такая свобода должна быть ограничена ради свободы общества. Он показал, что с этой точки зрения демократическая республика гораздо более предпочтительна, чем монархия. Он критиковал германскую рабочую партию за иллюзию того, что ее демократическая программа может быть осуществлена в пределах “современного национального государства”, стало быть, в пределах “прусско-германской империи”, но не подразумевал при этом, что даже в демократической республике