Если говорить об отношениях между правителем и подданным, то последний должен был проявлять абсолютную преданность. Недостойный правитель, однако, мог быть лишен власти. Этим обоснованием пользовались сторонники государственного переворота, в результате которого к власти пришел Ли Сонге, свергнув династию Корё, – они утверждали, что прежняя династия не оправдала надежд своих подданных. Эта схема все еще работает в корейских фирмах – подчиненные крайне преданы своему руководству, а взамен рассчитывают на его благосклонность. Доносить на начальство здесь не принято, поскольку это идет вразрез с моральным долгом сотрудника перед вышестоящим. В Корее руководство фирм проявляет более высокий уровень патернализма, чем в странах, не испытавших влияния конфуцианства. Типичный корейский босс больше интересуется личной жизнью своих подчиненных, а также считает своей обязанностью регулярно угощать их обедом или ужином.
В доме наибольшим авторитетом обладал отец – от жены и детей ожидалось беспрекословное послушание, а взамен глава семейства должен был быть справедливым и обеспечивать семью. Мужчины в неоконфуцианском обществе занимали привилегированное положение по отношению к женщинам. После того как женщина родила сына, которому, к примеру, дали имя Санмин, в дальнейшем ее упоминали исключительно как «мать Санмина». В семье, где умер отец, место главы семьи занимал старший сын, а не мать. Это было следствием «трех послушаний», конфуцианских постулатов, действовавших в период позднего Чосон: дочь подчинялась отцу, жена – мужу, а вдова – сыну. Женщины были лишены всех прав наследования (до эпохи Чосон женщины обладали те же правами на наследование имущества и титулов, что и мужчины) и не обладали доступом к образованию. Государство распространяло книги, в которых женщин призывали держаться подальше от общественной жизни, чтобы не стать аннё (недостойной, развратной женщиной). Этот приказ был частью нэвэпоп, свода правил, проводящего черту между «внутренней» сферой деятельности и «внешней». Женщине отводилась первая из них, ее долгом было заниматься хозяйством. В те редкие моменты, когда она оказывалась на людях, ее обязывали прикрывать лицо. Закрывать лицо стало распространенной практикой среди женщин высшего сословия в XVII веке, а к XIX веку среди почти всего женского населения.
Син Саимдан, любящая мать известного конфуцианского ученого и государственного деятеля по имени Юльгок, жившая в XVII веке, по сей день считается конфуцианским идеалом женщины: в 2007 году Банк Кореи поместил ее портрет на купюру в 50 тысяч вон (самую крупную из существующих), обосновав это ее «материнскими качествами и дочерней почтительностью», согласно газете Los Angeles Times. Представитель банка характеризовал ее жизнь как «лучший пример материнства в истории Кореи». Более двенадцати южнокорейских движений за права женщин выступили против подобного