«Если папенька узнает, что я с тобой дрался, – хмуро заявил он, – он меня убьет, или ему станет плохо. Извиняюсь за свои слова, я был неправ»
Это было немыслимо, другого после подобного извинения изгнали бы из полка и навеки заклеймили презрением, но только не князя Алексея Вадбольского – его поняли, ибо отвага Вадбольских и их преданность семье были общеизвестны. И теперь, припомнив тот случай, Иван с ожесточением думал:
«Алешке простили, потому что князь. Будь я князем, Надин Тухачевская наверняка предпочла бы меня, а не Хитрово. Но с Хитрово я еще сочтусь, я…»
– Что ты собираешься теперь делать? – прервал его размышления Яков Иванович.
– Не знаю, – Иван упорно смотрел в сторону.
Однако дядя понимал: любым способом необходимо утолить мучившую племянника жажду возмездия.
– Уже пошел слух, – бодро начал он, – будто Липранди, дядя мадемуазель Тухачевской, потребовал от Хитрово сатисфакции за то, что тот компрометирует его племянницу. Хитрово драться с Липранди не решился, предпочел сделать девице Тухачевской предложение. Так пусть все думают, что ты сам от мадемуазель Тухачевской отказался, поскольку не пожелал давать свое имя скомпрометировавшей себя барышне. Хитрово в любом случае станет объектом насмешек – не очень-то почетно жениться под дулом пистолета. И стоит ли тебе в такой ситуации выяснять с ним отношения? Показывать, что тебя отвергли, и ты сводишь счеты со счастливым соперником? Подумай над моими словами.
Не зря Якова Ивановича Ростовцева считали одним умнейших людей своего времени, он умел находить нужные слова и убеждать. Подумав, Иван вынужден был признать, что логика дяди безупречна – в глазах людей лучше выглядеть отвергнувшим, чем отвергнутым.
– Хорошо, подумаю. Только не знаю… не могу понять, что мне теперь делать.
Во взгляде Якова Ивановича мелькнуло облегчение – его доводы были услышаны, дуэли не будет. Тон его стал еще бодрее:
– Ах, Ванюша, занятий на свете видимо-невидимо, что ты, право! Съезди в свои имения, посмотри, как идут дела. Нынче указ готовится – по всей стране обязательно картофель приказано высаживать. Только народ боится – прежде многие неправильно с картофелем обращались, травились. Я полагаю, на первых порах помещикам нужно своим крестьянам самолично все разъяснять, а то ведь и до волнений недолго.
– Мои волноваться не станут, – равнодушно возразил Иван, вспомнив о полученном на днях письме, он вытащил из кармана слегка помятый конверт и протянул, дяде, – вот, кстати, мне управляющий отчет прислал,