Чем дольше я присматривалась к этой девочке, тем больше проникалась к ней симпатией. Да, она из тех, кто возьмет с книжной полки не Вирджинию Вульф, а Пауло Коэльо. И что же! Зато ей в голову не придет учить соседского подростка зуботычиной.
Стоило мне подумать о ней, и Наташа возникала неподалеку, но не раньше и не позже. Люди подобного рода никогда не потревожат вас. Когда они рядом, их будто нет, но стоит им исчезнуть, и вы каждую минуту ощущаете их отсутствие. Не вспоминаете, нет-нет; просто чувствуете, будто вам чего-то не хватает, – точно ветерка в знойный день.
Она приносила пироги, которые пекла сама, и покупала мне в городе книги. Она расспрашивала меня о моей жизни, и, кажется, ей действительно было интересно слушать. При готовности общаться она вовсе не была болтлива и обладала бесценным умением молчать так, что это не тяготило собеседника.
Казалось, все идет хорошо.
Но какой-то червячок по-прежнему точил меня, и страх, который я испытала, увидев их на пороге своего дома, время от времени возвращался.
А седьмого августа случилось то, что положило конец нашей спокойной жизни.
Изредка меня мучает бессонница. Эта ночь выдалась из тех, когда не принадлежишь ни сну, ни яви, а барахтаешься в вязком киселе полудремы.
Промаявшись до утра, я выползла наружу. Тихо, прохладно. Трава в росе.
Из-за поворота появился Мансуров с корзиной в руке. Я и не знала, что он грибник! Увидев меня, он сделал движение, будто собирался развернуться, но было поздно.
– Доброе утро, Антон!
– Рановато вы, Анна Сергеевна, – подойдя, сказал он.
– Но до вас мне далеко.
– Да, решил пробежаться с утречка по ближним рощицам, до жары. Лето грибное в этом году.
– Неудивительно – дожди!
– Вот и я говорю: дожди…
От нашей светской беседы повеяло абсурдом.
Полная доверху корзина была покрыта тряпицей.
– Хорошие грибы, чистые? – спросила я.
– Да так, сыроежки, подберезовики… Всего хорошего, Анна Сергеевна.
Мансуров сделал шаг к дому, и я неожиданно для себя самой дернула за край лоскута. Тряпица сползла. Трофеи моего соседа открылись как на ладони.
Сверху действительно были навалены подберезовики и маслята. Но под ними, среди сыроежек, бросалась в глаза нежно-зеленая шляпка на длинной ножке с муаровым узором. Я пригляделась и ахнула: под ней лежала еще одна. Бледные края шляпки, насыщенный оливковый цвет в центре – этот гриб опытному человеку невозможно спутать ни с каким другим.
Amanita phalloides, бледная поганка.
Смертельная доза для взрослого человека – треть шляпки.
– Что… что это у вас… вы с ума сошли? – забормотала я.
– В чем дело?
– В вашей корзине бледные поганки!
– Ну, это вряд ли, – добродушно улыбаясь, сказал Мансуров.
– Да вот же они!
Я выдернула корзину