– Да что ты! Что такое?
– Сына у меня убили, Лешка, вот как.
– Господи, Мишка, не может быть, как это? Когда?
Мишель рассказывал, и в голосе его звучали горечь и боль:
– … потом мне в милиции рассказали, как это было. Они, эта компания, сволочи эти, постоянно обирали людей. Девка заманивала иностранца в какой-нибудь тупик и поднимала крик, а ее дружки сейчас же появлялись и разыгрывали сцену, угрожали милицией. Человеку, понятно, не хотелось связываться, и он выкладывал деньги или отдавал вещи – они ничем не брезговали. Жан понял, что его дурачат, разозлился и полез в драку. Одному ногу сломал и с другим бы справился, хоть тот нож вытащил – он у меня японской борьбой занимался, – но тут девка схватила кусок трубы и по голове его сзади, а парень – ножом. Потом эти двое удрали, а тот – со сломанной ногой – заполз в подъезд за углом, и там его нашли. Он-то все и рассказал, как было, назвал этих подонков, но когда пришли по тому адресу, их уже и след простыл. Год прошел, Леша! Целый год, представляешь? А их до сих пор ищут, даже следа найти не могут. Как они в милиции здесь у вас работают?
Заморский сочувственно положил руку другу на плечо.
– Ужасно, Миша, ужасно, то, что ты рассказал. Ты говорил, я могу помочь, но как?
– Ты ведь работаешь где-то – это как-то связано с безопасностью, и у тебя есть связи. Ты знаешь, я готов заплатить – и очень прилично заплатить – тому, кто найдет этих тварей. Я богат, Леша, очень богат.
– Понимаю тебя, – сказал Заморский после долгого молчания. – Признаюсь, я сейчас всем этим немного выбит из колеи. Еще вчера не знал даже, что ты жив, а сегодня ты здесь, и вдруг сразу такое. М-да. Нет, по моему ведомству я тебе, конечно, не смогу помочь – у меня работа такая, что сижу целыми днями и оформляю людям документы на выезд. Много обязанностей и никаких прав. Даже с тобой я не имею права встречаться. Нет, тут надо все по-другому делать. Попробую для начала связаться с тем отделом, что-нибудь узнать – возможно, у них есть след, и они его прорабатывают.
Мишель стукнул кулаком по столу, так что стаканы подпрыгнули и зазвенели.
– Не верю! Не верю я, мать твою, что найдет их ваша милиция хреновая! Год! Год они искали, и теперь дело уберут в архив.
Лицо Заморского стало вдруг странно неподвижным, но в голосе зазвучала плохо скрытая насмешка:
– Не стоит так, Миша, в нашей милиции работают неплохие ребята. Ты знаешь, сколько они работают? Знаешь, в каких условиях? Нет, ты ведь там, у себя, видишь сытых полицейских, которые за все сдирают с налогоплательщиков деньги, а наши парни сутками в грязи и на морозе сидят, когда выслеживают бандита. Они не думают о деньгах, о добавках к жалованию, как ваши, нет! Наша милиция работает, чтобы мы могли спокойно ходить по улицам. Вот так, Миша!
Михаил пробурчал нечто неопределенное. Какое-то время они сидели молча. Заморский энергично опорожнил стопку