– Результаты обысков? – коротко спросил он.
– Я навела справки сразу, как пришла, – сказала Лудивина. – С обысками еще не закончили, но уже нашли кучу денег и оружия.
– Хорошо. Бригада по борьбе с наркотиками продолжит работу с этой бандой. Хоть товара при них ночью, во время гоу-фаста, не было, надо, чтобы ребята перетрясли все их тайники. Мне нужно предъявить прокурору что-нибудь убедительное.
– А кожа? Это же экстраординарный случай, разве нет?
Жиан пару секунд сверлил Лудивину взглядом, и она уж было отчаялась, решив, что дело от нее ускользает.
– Ванкер…
Она сглотнула, снова почувствовав надежду.
– Да, полковник?
– Расследованием по делу о торговле человеческой кожей займется ваша группа. Вы будете ответственной. Мне нужны все подробности, от начала до конца.
Лудивина воспряла духом. В кабинете она была единственной, у кого на губах появилось подобие улыбки.
– И не гоните волну. Никакого общения с прессой, – добавил полковник. – Такие расследования нельзя предавать огласке.
– Можете на нас рассчитывать.
Едва оказавшись в коридоре, Лудивина ткнула Сеньона кулаком в плечо:
– Пошли! Мы едем в Ла-Курнев!
– Как это? Без подкрепления и бронежилетов? Ты спятила?
– Вообще-то, нет. У нас двоих больше шансов остаться незамеченными, чем у трех грузовиков Национальной жандармерии.
Лудивина зашагала к выходу, светлые кудряшки бодро заплясали на затылке. Сеньон поспешил следом за коллегой.
– Да-да, ты спятила, Лулу, – пробормотал он на ходу. – А я, как дурак, тебе потакаю…
5
Улыбки и смех преобладали над хаосом. Лудивина шла вдоль вереницы машин, припаркованных у многоэтажки на фоне ультраурбанистического пейзажа из обветшалых многоэтажек. Прежде всего ее поразило то, что реальность здесь отличается от расхожего представления о подобных кварталах в небольших городках близ Парижа – она готовилась попасть в зону боевых действий, а вместо этого очутилась в окружении счастливых мамаш, гуляющих с веселыми детьми. Назвать картину идиллической, впрочем, никто бы не решился, но все-таки жизнь здесь оказалась сильнее нищеты. Лудивина и сама не была принцессой из хрустального замка, она жила в разных местах и росла зачастую не в самых благоприятных условиях, однако в таких конгломератах не бывала давно. «Плохое быстро забывается», – подумала она. Предрассудки, городские мифы и плоды коллективного воображения всегда будили в ее памяти множество воспоминаний.
Они с Сеньоном углубились в запутанный лабиринт башен и бараков, которым строители присвоили