– Можно сходить.
Володя обрадованно проговорил:
– Давай тогда после ужина сразу к ним. Ты увольнительную взял?
– Взял.
В курсантской столовой в дни увольнения народу было мало. Местные старались быстрее уйти домой и на ужин не оставались. Те, кто завёл девчонок тоже. Когда-то почти все курсанты дни и ночи сидели за учебниками и, многим на что-то большее просто не хватало времени. Они ещё не умели быстро наводить порядок на территории и в казарме, укладываться в нормативы по физической подготовке, следить за своим внешним видом, да ещё и успевать в учёбе. Кое-кто, чтобы поспать часок другой, даже отказывался от выхода в город. «Без вины виноватые», – так говорили старшие про первокурсников. Самыми тяжёлыми были наряды по столовой, один вид тысяч тарелок, мисок, бачков, заполнявших после обеда прямоугольную, отдававшую сыростью посудомоечную комнату с двумя большими ваннами сразу же вызывал полуобморочное состояние. Гражданский человек, если бы заглянул к ним в этот момент, наверняка сказал бы, что помыть такое количество посуды невозможно. Перед этим им предстояло почистить за ночь пару десятков мешков с картофелем. После обеда двухсотлитровые металлические бочки, наполненные жидкими пищевыми отходами, они поднимали на руках в бортовой ГАЗ – 66, и бывало, что те опрокидывались на головы. Перед завтраком обедом и ужином надо было сервировать десятки столов. Много ещё чего надо было.…
Хотя у наряда по столовой имелось и преимущество – наесться, как говориться «от пуза» и одна из армейских истин о том, что «до обеда курсант борется с голодом, а после обеда со сном» на время этого наряда была не так актуальна. Но шло время, и такие жизненные аксиомы как: «всякая кривая вокруг начальства всегда короче прямой проходящей рядом с ним», «никогда не спорь с поваром – добавки всё равно не даст», «не спеши выполнить один приказ, потому что обязательно последует другой, который его отменяет», с каждым днём службы и учёбы подтверждались на собственном опыте. Второй курс из-за большого количества экзаменов и зачётов по общеобразовательной подготовке судили по другому выражению: «приказано выжить». Для Жени и его приятелей, и этот учебный год подходил к концу. Впереди был третий курс – «весёлые ребята».
Каширин захватил в столовую двести граммов сливочного масла, купленного в курсантской чайной и полулитровую стеклянную банку с малиновым вареньем. Вместе со сгущённым молоком, что выдавали им ежедневно в начале второго курса перед сдачей проверки по физической подготовке, эти кушанья считались редким деликатесом. Варенье было Женино и находилось на хранение у Каширина. Два месяца назад он написал домой, что очень хочется чего-нибудь домашнего. Мать с отцом расстарались и прислали ему большую посылку. Когда Женя нёс её в расположение, его заметил кто-то из первого взвода, и едва он открыл крышку фанерного ящичка, намереваясь