Когда крики отца в голове замолкли, наваждение закончилось, и девочка обнаружила себя стоящей на коленях возле окровавленного тела. Рядом надрывно плакала мать.
Плотное кольцо людей сжималось. Сдерживаемые раньше страх и ненависть, хлынули на Айрис сметающим эмоциональным потоком.
***
Две ведьмы наблюдали за происходящим, оставаясь незамеченными.
– Посмотри на эти лица! Они же убьют её!
Одна заламывала пальцы, ожидая решения старшей сестры.
– Мы не можем забрать девочку. Она пока ещё не принадлежит нашему миру.
– Но как же…
Поднятая рука прервала начатую фразу.
– Мы не можем забрать её, но можем помочь. Я успокою людской гнев, ветер сейчас благоволит колдовству. А ты останешься в деревне и приглядишь за юной Айрис, пока её магия не проявит полную силу. Ковен будет ждать вас, сёстры.
Глава 2
Во все ночи духов в деревне запирались двери и окна. Суеверный страх заставлял людей поддерживать огонь в очагах, не смыкая глаз до рассвета.
Только Айрис и Нара не боялись гнева потусторонних сил.
Стоило яркому месяцу Белтейна скрыться за тучами, из крайней хижины проскользнули две тени. Подгоняемые страхом, девушки быстро оказались у границы леса, но, как только стена деревьев сомкнулась за их спинами, остановились передохнуть.
– Ты дышишь, как старый умирающий як, – поддела подругу Нара, сама не без труда переводя дух.
– А ты так же бегаешь, – огрызнулась Айрис, – На дальней окраине деревни и то, наверное, слышали твой топот.
Обменявшись обидными замечаниями, девушки расхохотались. Традицию можно было считать соблюдённой, и, значит, пора было трогаться в путь.
Вёсен пять назад, когда они впервые решились нарушить главный деревенский запрет, чуть не дошло до настоящей ссоры – сказалось сильное волнение. В тот год Айрис и Нара так и не развели ритуального костра, но теперь на их счету была уже не одна удачная вылазка.
Шагая по прохладному лесу, сжимая в своей ладони руку подруги, Айрис уже не впервые поразилась, как изменилась её жизнь с появлением Нары.
***
После погребения отца, Айрис старалась не покидать хижину. Пусть в день смерти Одхана люди сдержали свой гнев, но девочка ещё помнила их искажённые ненавистью лица. Не иначе как чудо уберегло её от расправы.
Но время шло. С каждым днём всё труднее давалось девочке добровольное заточение. Сердце тянуло в лес, руки жаждали прикоснуться к утренней росе, глаза истосковались по ярким предрассветным всполохам.
Пару раз Айрис приходила в себя уже за дверью хижины, и с огромными усилиями возвращалась обратно.
Мать, видя её душевные метания, с разговорами не лезла, и, кажется, даже радовалась смятению дочери.
В ночь летнего солнцестояния Айрис не выдержала. Дождалась, когда мама уснёт, и сбежала