– Овощи, виноград, пшеницу и, самое главное, какой-то аутентишник! Повсюду будет сажать аутентишник! Это что такое?
– Это, наверное, такое растение, что растет только в книгах… Теперь понятно.
– Он мне сказал: «Нужно быть современным!»
– Ставлю десять франков, бьюсь об заклад, он тебе наплел о «рутине».
– Что это такое?
– Это городское слово… Рутина – это все то, чему нас научили предки, и, если верить таким, как горбун, и ему подобным, надо все это выбросить на помойку, потому что это несовременно и уже такие чудеса придуманы…
– А может, так и есть?
– Дичь и чушь, – постановил Лу-Папе. – Лет двадцать назад я батрачил у одного богатея из Марселя, который обосновался неподалеку от Жеменос, у него хоть отбавляй было и машин всяких, и лебедок, а главное, идей. И вот он как раз тоже говорил о рутине! И притом так прочувствованно, что я чуть было не поверил ему! Ну вот, он велел нам засадить целых пять гектаров какой-то заморской фасолью, которую купил на колониальной выставке в Париже, при этом мы использовали немереное количество химического порошкового удобрения, которое стоило дороже жевательного табака. Это была уже не рутина! Эта фасоль росла невероятно быстро. Метр за неделю! Через месяц она переросла жерди и колыхалась на ветру! Да была такая пышная, что в поле без серпа и не думай ходить! А в конце концов что получилось? Пшик! Ни стручка, ни зернышка. Через год тот господин из Марселя упаковал чемоданы и на прощание сказал нам: «Друзья мои, я все понял, возвращаюсь в город. Но если когда-нибудь придет такой, как я, чудак, прошу вас, передайте ему от меня, что существует три способа прогореть с треском – женщины, азартные игры и сельское хозяйство. Причем сельское хозяйство – самый быстрый способ разориться и к тому же не самый приятный! Счастливо оставаться!» И был таков. Этот аутентишник у твоего горбуна наверняка что-то в этом роде. Ничего у него не получится, и он все бросит. Но мы с тобой потеряем время…
– По меньшей мере год, – хмуро уточнил Уголен.
– Если он знает, где родник, то два года, а может, и целых три. Поскольку, когда есть вода, всегда что-то вырастет, хотя бы чуток… Среди этих городских попадаются такие, которые упорствуют до последнего франка… Но если он о роднике не знает, я предрекаю: в мае будущего года он отсюда уберется…
– В таком случае не все потеряно, – обрадовался Уголен, – я смогу начать вспашку уже в октябре… но если три года, то это катастрофа…
– Куренок, нельзя настраиваться на худшее. Поверь, рано или поздно, но эта подвода вернется и увезет их обратно в город. А мы пока будем присматриваться, что да как, и составим план действий. Сдается мне, он не знает, где родник, но боюсь, как бы Англад или Казимир, которые приходятся ему дальними родственниками, не рассказали ему… Вот что самое опасное.
– Что до этого, не бойся ничего. Его мать дала ему наставления