Я указал на старейшего из его воинов, седого мужчину со шрамом поперек лба.
– Ты дрался вместе со мной при Фернхамме. Так?
Седой ухмыльнулся:
– Так, лорд.
– Служил у Стеапы, верно?
– Да, лорд.
– Ну так скажи Брунульфу, кто я такой.
– Это…
– Мне известно, кто это такой, – перебил его Брунульф. Потом слегка кивнул мне. – Лорд, для меня честь познакомиться с тобой.
Эти слова, пусть и высказанные сдержанным тоном, побудили старшего из двух попов сплюнуть на траву. Брунульф это оскорбление оставил без внимания.
– Могу я осведомиться, что привело Утреда Беббанбургского в столь захудалое местечко?
– Хотел задать тебе тот же самый вопрос, – бросил я.
– Тебе тут нечего делать! – взял слово плюющийся поп.
То был крепкого сложения мужчина, широкий в плечах, старше Брунульфа лет на десять или пятнадцать, со злым лицом и коротко подстриженными черными волосами. От него буквально исходила властность. Его черная ряса была из лучшей шерстяной пряжи, а крест на груди горел золотом. Второй священник был намного моложе, не столь внушительный. Он явно тушевался в нашем присутствии.
Я посмотрел на старшего попа.
– И кто ты такой? – вопросил я у него.
– Человек, творящий Божье дело.
– Тебе известно мое имя, – ласково продолжил я, – а еще ты наверняка знаешь и как меня прозвали.
– Сатанинским отродьем, – процедил он.
– Может, и так, – согласился я. – Но еще меня кличут убийцей священников. Впрочем, много лет минуло с тех пор, как мне в последний раз довелось выпотрошить дерзкого попа. Не мешает поупражняться.
Я улыбнулся ему.
Брунульф вскинул руку, обрывая неизбежные препирательства.
– Лорд Утред, отец Херефрит опасается твоего вторжения.
Молодой предводитель саксов явно не желал схватки. Говорил он вежливо.
– Как можно вторгнуться на земли своего короля? – осведомился я.
– Эта земля принадлежит Эдуарду Уэссекскому! – изрек Брунульф.
Я расхохотался. Это было дурацкое заявление, столь же возмутительное, как претензии скоттов на земли к северу от стены.
– Эта земля лежит в половине дневного конного перехода к северу от границы, – напомнил я.
– Для наших притязаний есть основание, – заявил отец Херефрит.
Голос у него был густой, враждебный, а взгляд еще менее дружественный. Я предположил, что прежде он был воином: на одной щеке шрам, а в глазах только вызов, не страх. Был он крупный, но всё сплошь мускулы, причем такие, какие развиваются за годы упражнений с мечом. Я подметил, что Херефрит остановил лошадь поодаль от спутников Брунульфа, даже от своего собрата-попа, как будто презирал их общество.
– Основание, значит, – отозвался я пренебрежительно.
– Именно, – отрезал он в ответ. – Только тебе мы ничего предъявлять не станем. Ты помет дьявола, незаконно пришедший