Ранним утром – Луна жила по земным суткам, а не своим – сняв в шлюзе скафандр и, приглаживая взъерошенные шлемом волосы, Командир входил в свою холостяцкую квартиру на Звёздном полигоне. В отличие от общего дома, его личное жилище было ультрасовременным и походило на каюту звездолёта. Никаких финтифлюшек и старинной мебели, только затрудняющей жизнь. Всё украшение квартиры составляло цветное металлизованное изображение семьи, сделанное в пору окончания Василием колледжа и занимавшее полстены в спальне. Под потолком в гостиной висел рельефный земной глобус, вокруг которого без устали летали искусно выполненные со всеми деталями первый искусственный спутник Земли и космический корабль Гагарина. Все остальные предметы в квартире предназначались для сугубо практических целей. Заботы о пище, одежде, наведению порядка были возложены на отслужившего свой срок в космосе и прошедшего восстановительный ремонт, звёздного робота Микки, одетого в старинный матросский наряд с тельняшкой, сияющей бляхой и клёшами.
«Казарма» – назвала его квартиру Жаклин, как-то соскучившись по нему и примчавшись нежданно-негаданно на Луну. Сейчас её объёмное изображение встретило Командира в гостиной на экране связи.
Он на минуту остановился у двери и на цыпочках, словно боялся спугнуть её, подошёл к экрану. Не дыша, он смотрел на усталое лицо жены, виноватое и обиженное одновременно. На Жаклин всё ещё было надето длинное вечернее платье, больше всех нравящееся ему. Вчера, перед его приходом, она специально надела именно это платье. Она сидела в кресле, потупясь, и перебирая пальцы, как маленькая девочка. “Чёрт, да она, наверное, ещё не ложилась!» – с раскаяньем подумал Командир. Сам-то он, добираясь до Луны на обычном пассажирском транспорте, полюбезничав с хорошенькими как на подбор стюардессами, прилично вздремнул то в ракетоплане, а потом в планетолёте, и чувствовал теперь себя достаточно бодро. Какая-то мыслишка копошилась в голове и укоряла за вспыхнувшую злость на жену.
Командир поспешно включил двустороннюю связь и сел в высокое жёсткое кресло против экрана. Жаклин подняла на него глаза, и лицо её оживилось.
– Джон, – сказала она торопливо, – я вчера наговорила тебе. Всякого. Ты забудь. Ладно?
– Ладно. Всё хорошо, старушка, – Командир почувствовал, как с души свалилась гнетущая тяжесть. Ему сразу стало легко, и на лице сама собой появилась улыбка. Жаклин улыбнулась в ответ.
– Мы снова вместе?
– Мы всегда вместе.
– Ты сделаешь то, что я просила? В первый и последний раз, – взгляд её стал жалобным, в глазах появились слёзы и губы мелко и беззащитно задрожали.
– Я сделаю, Жако. Обещаю, – твёрдо произнёс Командир,