Собственный голос показался мне чужим, когда я разлепил запёкшиеся губы и начал выдавливать из себя слова, которые, скорее всего, лишь отдалённо можно было принять за поздравления. Очень быстро милосердные хлопки даже самых жалостливых гостей быстро растворились во всеобщем недоумении, и тогда рядом со мной появился Ник.
Он встал совсем близко, касаясь меня плечом, и начал с обаятельной улыбкой молоть всякий вздор. Буквально через пару минут все присутствующие расслабились, послышались поощрительные смешки и звонкие хлопки. Дженнифер растерянно переводила взгляд с меня на Ника, и наоборот; на её лице застыла неуверенная гримаса.
Не помню уже, о чём говорил Ник, но во время его речи гости Дженнифер непринуждённо хохотали, а сама она стояла счастливая, как невеста в храме, с такой промытой искренней улыбкой, что на секунду из-под многочисленных слоёв макияжа, неудовлетворённых амбиций и непомерного самолюбия проглянула её внутренняя суть – девочка, отчаянно жаждущая одобрения взрослых.
Когда Ник закончил свою речь, я сразу же выскользнул на террасу, аккуратно поставив нетронутый бокал на ближайший поднос. Помню, что во взгляде официанта явственно читалось сочувствие пополам с насмешкой.
Вечер выдался прохладным, на перилах в ярком свете фонарей, зажжённых по всему периметру террасы, искрился стеклянный иней. После духоты холла, заполненного людьми, свежий и чистый воздух обжигал лёгкие, пьянил, как ледяное вино.
Не чувствуя холода, я наблюдал за продолжающимся весельем со стороны, сквозь безупречно прозрачное стекло с подогревом. Вот, бурно жестикулируя, Алистер Пайпак приблизился к моей жене и, судя по выражению её лица, отвешивает лицемерные комплименты, заручаясь поддержкой на будущее. Полная немолодая женщина, стеснительно улыбаясь, вдруг подбежала к ним, что-то протараторила, и я увидел, как лицо Дженнифер моментально приняло надменное и холодное выражение. Толстуха заметно скисла и нерешительно протянула свой бокал, но её демонстративно проигнорировали.
Внезапно я решился. Разумеется, Дженнифер не простит моего побега в вечер её триумфа, но в тот момент меня это заботило мало. Пробормотав себе под нос: «К чёрту вас, уродцы в банке!» – я побежал к чёрному ходу.
Взлетев по узкой лестнице на третий этаж и оставив мокрые следы на светлом покрытии, я распахнул дверцы стенного шкафа и вынул из него тёплую аляску и ботинки. Из-за неосторожного движения с оглушительным грохотом вывалились мои старые горные лыжи, а следом за ними защитная маска, перчатки, белоснежный костюм Дженнифер и ещё какая-то спортивная