– Ну что ж, дерзкий молодой человек, позвольте ввести вас в курс дела.
– Слушаю.
– Мы испытываем новую авиационную пушку. Пристреливаем, проверяем работу привода управления. Ваша задача – оказать нам небольшую помощь.
– Что я должен делать?
– Немного побыть в качестве подвижной мишени.
Лицо Алекса побледнело, в висках ударило так сильно, что он едва не пошатнулся.
– То есть, как это? – выдавил он.
– Самым обычным образом. Есть два самолета, два пилота. Они поднимаются в воздух, и один стреляет в другого, чтобы проверить работоспособность оружия. Все максимально приближено к боевым условиям.
Алекс часто замигал. В ответ на его недоуменный, требующий поддержки взгляд физиономия Соломатина расплылась в широкой ехидной улыбке. И в Алексе начала закипать злость. Чертовщина какая-то, подумал он, они тут все спятили, что ли? Злость забурлила в гуди капитана Сохранова, как смола в раскаленном котле.
– Валентин Сергеевич, мне кажется, кто-то из нас троих явно не в своем уме, и подозреваю, что этот человек не я, – процедил Алекс, с трудом держа себя в руках.
Валентин Сергеевич, не сдерживаясь, расхохотался и сквозь смех сообщил:
– Господин Цын не настолько кровожаден, чтобы подвергать вас реальной опасности.
– Конечно! – поспешил заверить Цын. – Капитан, неужели вы думаете, что я настолько выжил из ума, что собираюсь вас убить?
– А как я должен думать?! – рыкнул Алекс. Он зверел прямо на глазах. Лицо его перекосилось, губы искривились, обнажив крепкие чуть желтоватые зубы. Всё вместе это походило на оскал дикого зверя. Капитан почувствовал, что еще немного, и он кого-нибудь убьет.
– Ай-яй-яй, – скорбно произнес Цын, – вы неправильно поняли…
– А как я должен был понять? – оборвал его Алекс. – Как шутку? Это вы так шутите?
– Нет. Всё как сказал, но снаряды в пушке, естественно, будут не боевые. Мы специально разработали такой снаряд, который при попадании в мишень разрушается, оставляя на ней всего лишь кляксу и небольшую вмятину. Я вас успокоил? – всё это Цын произнес тоном, которым мудрый профессор наставляет бестолкового студента.
Соломатин вновь громко рассмеялся, и Алекс с трудом сдержал желание, пару раз заехать кулаком в его гладко выбритый подбородок, а потом всласть попинать его обмякшую тушку ногами. Моя бы воля, подумал он, я бы вас…
– Я, конечно, понимаю юмор, – процедил Алекс сквозь зубы, – но не тот, который связан с риском для моей жизни.
– Прошу прощения, если чем-то оскорбил вас, – извинился Цын, выражением лица подчеркивая искренность слов.
Алекс мысленно послал его подальше вместе со всеми его извинениями.
– Когда начнём? – осведомился он.
Цын посмотрел на часы, что-то прикинул в уме и постановил:
– Через два часа.
– Можно осмотреть то, на чем