Разинув рот, будто деревенский дурачок, уставился я на птиц, спускавшихся с неба к дубраве. Поначалу мне были видны лишь смутные темные силуэты, но, когда странствующие голуби расселись на нижних ветвях дубов, их красота сделалась вполне различима. Иссиня-серые перья, нежные розовые брюшки, радужные горлышки, отливавшие зеленью, пурпуром, бронзой… Без малейшего страха голуби приближались к нам, взирая на нас ярко-красными глазками того же огненного оттенка, что их лапы и клювы. При виде множества птиц, заполняющих ветви дубов, благоговейно затрепетало сердце, а между тем с небес, вонзая в землю клювы в поисках червяков либо иных насекомых, спускались новые и новые! Казалось, сама земля превращается в живое, дышащее, движущееся существо. Ветви над головой закачались, склонились книзу под тяжестью голубей, птицы захлопали крыльями, вспорхнули в воздух в поисках новых, более надежных насестов. Не прошло и минуты, как вокруг воцарился сущий пандемониум, небывалая сцена из страшного сна, порожденного горячечным бредом.
Внезапно мы оказались не одни. Вокруг загремели выстрелы, среди деревьев показались люди, воздух задрожал от оглушительного хлопанья крыльев и пронзительных криков гибнущих птиц. Каждый выстрел лишал жизни по нескольку голубей разом, и тушки их сыпались с веток дюжинами, однако темная туча в небе даже не дрогнула. Новые и новые птицы спускались на ветви дубов лишь затем, чтобы с глухим стуком пасть наземь, а люди попросту направляли оружие вверх и истребляли их, волну за волной. Чистоту лесного воздуха осквернил запах смерти, словно мы заблудились посреди какого-то ужасающего поля битвы. Оглянувшись на отца Кина, я увидел, что тот успокаивает лошадь и мрачно взирает на мальчишек, набивающих тушками мертвых и умирающих птиц огромные джутовые мешки.
– Едемте прочь из этого адского места! – крикнул я, обращаясь к нему.
Отец Кин согласно кивнул, и мы принялись озираться в поисках мисс Лоддиджс. Та обнаружилась невдалеке, ярдах в пятидесяти. Наблюдая за птицами, она кружилась на месте так, что полы лазоревого плаща вздулись вкруг тела колоколом, а взгляд ее был устремлен к небу, точно взгляд святой праведницы в молитвенном упоении.
Я двинулся было к ней, однако охотники, без разбору паля во все стороны, устремились вперед и едва не сбили меня с ног. Грохот выстрелов и крики птиц сделались ужаснее прежнего, однако голуби все продолжали стремиться к земле, отчаянно хлопая крыльями над головами людей, явившихся