Тут руку нежно стиснули пальцы жены.
– Я бы с удовольствием выпила чаю, – сказала она. – Пожалуй, живописи мне на сегодня довольно, а концерт в зале Музыкального фонда начнется только через час.
После откровения мисс Лоддиджс мне вряд ли удалось бы высидеть этот концерт до конца – ведь голова-то была целиком занята мыслями о совершенно ином. К тому же я понимал, что выступление Поющей Семьи Хатчинсонов[26] вряд ли придется мне по вкусу, а значит, в обществе одной лишь мисс Лоддиджс музыкальный вечер доставит Сисси куда большее удовольствие.
– Боюсь, сегодня вечером мне нужно поработать – тем более что завтра в полдень нам с мисс Лоддиджс предстоит встреча с отцом Кином, а вы, дорогие дамы, отправляйтесь в зал Музыкального фонда. Весьма американское развлечение, – пояснил я гостье. – Думаю, вам понравится.
– О, непременно понравится! – не скрывая восторга, воскликнула Сисси. – Нас ждет чудесный вечер!
– А я вернусь и встречу вас, когда концерт закончится.
– Это ни к чему, дорогой.
– Вот как? Ты уверена?
– Конечно. Уж если мисс Лоддиджс сумела самостоятельно добраться из Лондона в Филадельфию, дорогу домой я как-нибудь отыщу.
Дамы обменялись улыбками.
Покинув Академию, мы вышли на оживленную Честнат-стрит.
– Тогда я вас покидаю, – сказал я. – Спасибо за крайне приятный день.
Мисс Лоддиджс робко улыбнулась.
– Спасибо вам за экстраординарное гостеприимство, мистер и миссис По. Пожалуй, теперь, когда Иеремии больше нет, вы – мои самые верные друзья, и это радует сердце.
Услышав это, Сисси негромко ахнула и стиснула в ладонях руки мисс Лоддиджс.
– И мы этому очень рады!
Остатки досады, вызванной отсутствием у гостьи интереса к живописи, сняло как рукой – ведь некогда и я успел познать жестокость одиночества.
– Да, очень рады, – от всего сердца подтвердил я, а про себя решил: если помощь в выяснении подробностей смерти Иеремии Мэтьюза хоть немного смягчит, скрасит ее одиночество, я сделаю все, что в моих силах, с открытой душой.
Глава двенадцатая
Совершенно не по-джентльменски бросив жену и мисс Лоддиджс одних, более чем уверенный, что, получив возможность свободно болтать обо всем, о чем беседуют леди в отсутствие представителей противоположного пола, обе получат от музыкального вечера куда больше радости, я вернулся домой. Едва войдя, я поднялся в кабинет, уселся за стол и написал письмо Дюпену.
7-я Северная улица 234, Филадельфия,
12 марта 1844 г.
Мой дорогой Дюпен!
Имею сообщить вам весьма необычные новости касательно событий, произошедших со времени последнего моего письма, а именно – неких неожиданных фактов, открывшихся мне с тех пор.
По счастью, мои опасения, будто Джордж