Ускорник (сказка). Часть 1. Сергей Смирнов

ему ни удовольствия, ни разочарования. Но Вениамину стало ясно, что жизнь на войне лучше, чем в родном совхозе, где мать заставит жениться после дембеля, а председатель заставит работать от зари, до зари. Веня не любил учиться, хотя и закончил десятилетку всего с пятью тройками. Для совхоза «Путь Ильича» Тюменской области – это было, почти как для москвича закончить МВТУ имени Баумана без троек, но и без красного диплома. Работа в сельском хозяйстве, также не шибко привлекала Вениамина Пантелеймоновича. Копание в земле или, в пропахших мазутом тракторах, нагоняли на него тоску и уныние.

      Веня любил авантюры и приключения, и мог бы стать неплохим вором или аферистом, но природные данные: широкие плечи, рост 190, отличное здоровье, помогли ему не сесть в тюрьму, а попасть служить в элиту вооружённых сил – десантные войска. Попав на войну, он раскрыл все свои природные таланты и дарования. Он неистово изучал незнакомую местность, проводя на ней рекогносцировку, согласно требованиям первой части боевого устава, правильно выставлял боевые охранения и устанавливал мины и растяжки. Как Индиана Джонс, он вступал в контакт с местным населением, и за пачку сигарет мог узнать когда, где, и с каким грузом скоро придет караван. Он знал как сохранить своё отделение и как выгоднее пожертвовать молодым солдатом ради успеха очередной операции. Ему доставляло удовольствие сидеть на точке и быть готовым к очередной стычке с врагом, между делом расслабляясь травкой или брагой из баков БМП12. Он, иногда даже испытывал наслаждение от мысли, что сегодняшний друг-афганец может завтра ворваться в его палатку и расстрелять всех, включая его. Но и сам никогда не оставался в долгу перед дружественным народом Демократической Республики Афганистан.

      Хрещагин всегда был рад, используя свой воровской фарт, добыть развед сведения где-нибудь на базаре в чифирне-притоне, доложить о них пахану-ротному, дождаться проверки сведений и приказа от сходняка батальонного командования, а после, с лихостью налётчика участвовать в операции. Конечно, на операции можно было и буйну голову сложить, и потерять половину подельников из числа бойцов отделения, но оставшись в живых, с новой дозой адреналина в крови и медалью за Боевые Заслуги, жизнь становилась еще красочнее и интереснее.

      Для Вени – это была вообще не жизнь, а малина. У него на войне было всё, о чём только мог мечтать девятнадцатилетний деревенский пацан: свой дом – отдельная палатка, японский телевизор и двухкассетный магнитофон. Ему доставляло удовольствие осознание своего превосходства над теми, кто слабее или моложе. Но до дедовщины Веня никогда не опускался. Дедовщины на войне нет и быть не может. Здесь никто не будет разбираться: что положено «дедушке», а что – «духу», и кто шмальнул тебе в спину: «дух» – афганец, или «дух» из твоего отделения, которого ты вчера заставил стирать свою форму. Уважительное отношение отцов-командиров тоже подстегивало тщеславие десантника. Да, конечно, там шла война, погибали