– Каптёр, спасибо тебе за предложение, но мне и этот солдат сойдет. Так что, либо по рукам- либо бери свои комплекты и «буру бача14».
Светлов и Хрещагин нашли взаимопонимание и договорись о следующем: каждое утро после развода, за исключением тех дней, когда Чёрный стоит в наряде, Свет будет забирать Чернова в каптёрку и отправлять работать на склад. А если какое-то внеплановое построение, или ещё что, то Чернов будет значиться отправленным за подшивочным или другим каким-нибудь материалом на вещевой склад.
Витьку уже порядком надоело торчать на улице, периодически принимать стойку смирно и отдавать честь проходящим мимо офицерам и старослужащим. Он решил, что пересчет маек и трусов требует его личного вмешательства, и потому вернулся в затемнённое полуподвальное помещение вещевого склада.
– А, инджибьё бача15, мы тут как раз про тебя толкуем. – С нескрываемой радостью в голосе позвал Витька прапор и в двух словах изложил, согласованный со Светом план работы духа на вещевом складе.
Время до сборов пролетело, как один день. В работе время всегда летит незаметно. Ну, а если эта работа идёт под руководством, в общем-то, весёлого и незлобного начальника, то с ней и казарменные печали нипочем.
Казарменных печалей, как ни странно, тоже хватало. Несмотря на постановление ротного совета «дедов» о неприкосновенности «духа» Чернова, другие «духи» все-таки попытались вывести Витька на разбор в туалет после отбоя. Но всё прошло без нервов и мордобоя. Виктор, используя отработанный на «дедах» приём, честно признался в желании закосить от службы, что конечно не добавило ему авторитета среди сослуживцев, но и не дало повода сверстникам в тапках, трусах и майках развязать руки. Честность хоть и не очень надёжное оружие, но с его помощью, иногда, можно быстро и легко обезоружить противника, не дав ему причины для осуществления задуманного. Повинную голову, меч не сечет.
Витёк наслушался рассказов Хрещагина про Афган, но так и не утвердился в мысли «ехать туда по своей воле». Хрещагин много и часто говорил о том, что нужно делать, чтобы остаться живым на войне. Витёк делал внимательный вид, но на самом деле эта тема его абсолютно не тревожила. Он считал себя человеком сугубо гражданским и потому был уверен, что ему это всё до лампочки. Непонятно почему, но из всего объёма армейской мудрости, поведанной Хрещагиным, в голове у Витька отложились лишь два назидания:
– Не бери чужого парашюта после укладки, и свой никому не давай,
и вторая:
– обосраться, но выжить – лучше, чем геройски погибнуть с полным кишечником.
С первой мыслью спорить не было смысла, так как про парашюты наш герой в то время ничего не знал, да и не хотел знать. Ну, а вторая мысль, определённо шла в разрез с принципами социалистического реализма, озвученными