– Всё-таки.
Беатрикс – уверенно:
– Да: всё-таки. Но и это немало.
Ластится, почёсывает.
– Ты типичная обманка, вроде нашего мира. Он устойчивый, под голубеньким небом. А если посмотреть сбоку – уродливый шар, который болтается в пустоте. Вот она ты – глазурь, дивное тело, лицо, солнечные косы, эти глаза, как два колодца. Но если в них заглянуть, начинаешь с криком падать в пустоту.
Александра не шевельнулась:
– А что – так заметно?
– Да, Лисси. …Но когда-нибудь наш мир треснет как декорация, и за ним откроется нечто прекрасное. И в твоей душе, в самой середине – белый прозрачный кокон. И в нём спит, крепко и сладко – кто-то прекрасный и грозный. …И когда-нибудь… я верю… когда-нибудь тот, кто спит – проснётся.
– И что будет? – Поинтересовалась Александра.
– Не знаю, Лисси. Я-то ведь не такая.
– Ну да, ты вся – белая и пушистая.
– Я вся обыкновенная. – Возразила простодушно и мирно Беатрикс. – Я – рыжая, и у меня глупые синие глаза. Вот она я – здесь вам и живот, и сценки, и моя любовь к Рене, и вся моя жизнь. Просто Жизнь, дружочек мой Александра.
– Ничего удивительно прекрасного со мной не произойдёт, но и плохого – тоже. – С искренним спокойствием и непритворным смирением продолжила Беатрикс. – Я буду жить долго и счастливо, наслаждаясь утренним солнцем, и хлебом с вареньем, и страшным рассказом про акулу, красотой Рене, его телом и душой, и, конечно, Сценками и Детками.
Беатрикс задумалась посреди своего умного монолога. Она действительно считала, что мадам Керадрё женщина крепкая и сильная, и могла бы отпасовать Луну, если бы та вдруг упала на Землю, хотя на физре Би всегда мазала.
Она думала, что и Лусинда такая же. Только она в разлуке со своей Любовью и потому грустная, хотя снаружи этого и не видно. Лушечка живёт с таким интересом, с такой жадностью учит эти языки, … как она их не путает, удивительно.
Бэт вздохнула. У будущего драматурга в школьные годы на уроках иностранного языка всегда начиналось лёгкое головокружение, как у Джеймса Стюарта на крыше. А вот Лусинда не только очень быстро выучивает новый язык – подумать только, по-настоящему! Очень ещё очень быстро читает очень толстые книжки на этих языках. Кроме того, она обожает всякую технику и всё время, как ненормальная, вертит в руках сборные макетики машин разных марок. Ей официанты в ресторане отдельную тарелочку для них приносят. А то начнёт дёргаться по-всякому и вскрикивать чужим голосом, это она приёмчики для секции единоборств отрабатывает.
Раньше Бэт пугалась и тоже довольно высоко подпрыгивала и вскрикивала не хуже, но теперь привыкла. Она даже испытывала вполне здоровое злорадство, прикидывая, что Тео не поздоровится, Лу хорошо подготовилась к счастливой семейной жизни.
Пестуя робкое уважение к Лушечке, Бэт, тем не менее, была уверена, что преображённая Лу в общих чертах – такая же, как сама Беатрикс.