– Прости мне этот вопрос, воевода, – добавил Сафир. – Но почему ты так стремишься скорее уплыть? Ваши воины могли бы грабить город ещё несколько дней – наш договор позволяет это.
– Нашим воинам ни к чему безделушки ваших городов, – неприязненно ответил Рубач. – Ничего хорошего нет в ваших морских товарах. Сначала молодежь пристрастится к золоту, а потом начнёт воевать грязным железом, забыв про добрую бронзу.
– Так и добрая бронза приплывает к вам из-за моря! – усмехнулся Сафир. – Может, воинам ходить в шкурах и колоть врага костяными копьями?
Но Рубач не принял подколку на свой счёт:
– В костяном копье и каменном топоре больше благородства, чем во всех ваших кораблях и железных стрелах – главное, чтобы держала их верная рука.
– Я не настаиваю, – ответил Сафир. – Нам достанется больше.
– Сафир! – вмешался в их разговор Пескарь, понимавший, что лучшей возможности не представится. – По праву победителя я заявляю, что беру в плен дочь царя Доса Поликарпа, – он указал рукой на девушку.
Кадмиец изменился в лице.
– Воины Грома не должны брать пленников на Раадосе! Об этом вы договорились с царём Василием!
– Меня не было при том разговоре, – возразил Пескарь. – Тогда я не был воином, но после сегодняшней битвы я – наследник Тверда, царя Города-в-Долине. И не обязан держать слово, которого не давал. Или ты, простой воевода, решишься спорить с сыном царя?
Сафир заскрежетал зубами.
– Нет, сын царя, я не буду спорить с тобой. Это между тобой и царём Василием. Бери пленницу, хоть и без моего согласия, мои люди на Раадосе и на пути в Кадм не будут чинить тебе препон.
Пескарь удовлетворенно кивнул и отошёл в сторону. Рубач направился за ним следом.
– Опасную игру ты затеял, Пескарик, – сказал он, но от юноши не укрылось, что на губах воеводы заиграла улыбка. – Дочь царя – не простая пленница, ведь Раадос, хоть и захвачен, но не покорён.
– О чем это ты, Рубач? – нахмурился Пескарь.
– Я не могу проникать в мысли царей, но я долго беседовал с Василием, – ответил воевода. – Чем хмельней он становился, тем больше лишнего говорил. Не думаю, что царь Кадма хочет разрушить Дос до основания и посыпать солью здешнюю землю. Ему гораздо выгоднее сделать раадосцев своими данниками. А управлять ими проще всего, если держишь за горло признанного ими царя. Думаю, что на дочь Поликарпа были у него свои особые планы. Конечно, есть ещё Фемистокл, его старший сын, но мы пока не нашли его ни среди мёртвых, ни среди пленных; скорее всего, его просто не было в Досе, когда мы напали. Пиратствует где-то, даже не подозревая, что его дом разорён. А может, он ушёл на той галере, которой удалось сбежать…
Пескарь хмыкнул.
– Кажется, именно это называется словом «политика», не так ли, воевода? Раньше я не понимал его смысла.
– Я замечаю, что с каждым днём ты понимаешь всё больше. Этот поход уже сделал из тебя мужчину. Теперь придется приложить усилия, чтобы он не сделал из тебя мертвеца.
Пескарь