«Дураки вы!» – послышалось в этом зове Длиннодуму.
– Ты права, хитрая наяда, – ответил воин. – Я дурак. Я, правда, понял, что ничего не понимаю, – а это уже что-то. Другим за всю жизнь и этого понять не удастся…
Русалка попрощалась с ним радостным щебетом и резво поплыла прочь от корабля. А Длиннодум вернулся к своим невесёлым размышлениям.
«Сыну бедного козопаса не дано стать жрецом», – сказал Щитолом. А почему, собственно? Неужели сами боги установили такие правила? Слова богов неясны, как и их приказания, и их пророчества, – так утверждает Пеликан. Так кто же превращает божественные намеки в людские правила? И откуда вообще берутся эти «слова богов»? Кто в последний раз видел богов живьём, или хотя бы говорил с ними? Откуда снисходит на нас их воля?
Иногда жрецы говорят, что боги обращались к ним напрямую. Но как это происходит? Боги являются к ним во плоти, или лишь звучат голосами в голове? Чаще всего Солодан говорит, что Пробудившийся являлся к нему во сне. Но с чего он взял, что это сам Пробудившийся, а не просто сон самого жреца? Как может он быть уверен в том, что ему приснилась именно воля бога?
Неужели Козлик… то есть Щитолом – неужели он был бы худшим жрецом, чем Солодан или этот странный Пеликан? Взял бы себе какое-нибудь диковинное имя, вроде Небокан или Горыкан – и служил бы в храме, общался бы с богами… и ему не пришлось бы умирать.
Почему нельзя отремонтировать храм, если от этого зависит судьба всех людей? Или… все-таки не зависит?
Мир создан богами, учили его с детства. Боги создали также и людей, и правят ими по собственному усмотрению. По решению богов люди делятся на мужчин и женщин, воинов и рабов, по велению богов у них есть цари. Боги жестоки, и боги же милосердны. Почему? Да не почему, просто они таковы, каковы есть. А люди? Люди могут быть и жестокими, и милосердными, как сами захотят. Люди могут преступать волю богов. Правда, боги их наказывают за это… но вроде бы не всегда?
Длиннодум почувствовал, что в очередной раз залез в какие-то дремучие мысленные заросли и запутался. Что-то важное ускользало от него, что-то, без чего все размышления вели в глухие тупики.
Как хотелось ему сейчас взглянуть в глаз Пробудившегося, чтобы прочесть в нём ответы на все свои вопросы! Но небо всё так же было затянуто тучами. Жестокий бог отвернулся от своего творения…
«Для чего вообще живёт на свете человек? – вдруг подумал юноша. – Если для того, чтобы выполнять волю богов – то что в том богам? Что за дурацкая игра – сначала наделить человека свободой нарушать эту волю, а потом пристально наблюдать за ним: будет он себя вести как велено, или ослушается? Зачем им это?»
Можно ли вообще понять те или иные причины действий или желаний богов? С одной стороны, всё, что, как с детства помнил Длиннодум, говорил Солодан о богах, было предельно ясно. Боги хотят того и не хотят этого. Например, Пробудившийся хочет,