В городе Кисловодске много достопримечательностей.
Нагулявшись в Курортном парке, мы с Татьяной пришли на Курортный бульвар к одной из самых знаменитых построек Кавказских минеральных вод – Нарзанной галерее.
На входе в нарзанную галерею в киоске я купил газету и два фарфоровых стаканчика с длинным носиком, видом похожим на хобот слоника. Лечение минеральной водой это целый обряд. Мы с Таней подошли к поставленным в длинный ряд бюветам и попробовали и холодный, и тёплый нарзан.
Пока я задержался, заинтересовавшись формой украшающей галерею скульптуры купальщицы, Татьяна ушла далеко вперед, дегустируя содержание множества водяных источников. Когда я нагнал ее, Таня наполняла стаканчик минеральной водой из скважины №…
– Я укрепляю в себе представление о природе растворов, – сообщила она мне.
– Какие у тебя представления успели сложиться?
Татьяна заколебалась:
– Представления у меня уже есть, но они слишком интимны.
– Искательница души гор, разве ты не знаешь главное правило? – спросил я грозным голосом у нее. – Ключик и замочек… Этим можно заниматься только в пасмурный день.
День был осенний мягкий солнечный. После посещения нарзанной галереи мы с Таней гуляли по бульвару с круглыми из оранжевого стекла фонарями на невысоких столбах вдоль его длиннющей перспективы, построенной на манер несколькими годами ранее, точно также, «офонаревшего» московского Арбата.
Мы пошли вниз (не помню, или вверх?) по Курортному бульвару. Шли мы не торопясь и с любопытством разглядывали по бокам улицы красивые витрины. На первых этажах всех зданий, построенных вдоль тротуаров этой улицы, располагались мелкие магазинчики. В одном из них Таня приобрела упаковку краснодарского чая. Я надумал зайти в табачную лавку, купить трубку и табаку.
На входе в табачную лавку нас поджидала коварная неожиданность. Я открыл дверь и посторонился, пропуская вперед себя Танюшу. Вот тут-то ей навстречу из открытой мною двери выскочила женщина в черном пальто и с цветочным букетом в руке. Будто бы испугавшись внезапной встречи, она взмахнула букетом перед лицом Татьяны. Цветы в руке женщины были пурпурные розы, которые острыми шипами зацепили одежду Тани и оцарапали ей до крови руку. Женщина принялась, продолжая загораживать нам проход, неискренне извиняться временами каламбуря на тему: «Нет лиры зада. Разве что зад лиры».
Ей казалось не больше 28 лет; на лице ее постоянно отражалась насмешка. Она была в черном пальто, на ней были черные туфли, и волосы ее блестели вороновым крылом. В одной руке у нее были розы, а другая ее рука, я успел разглядеть, держала грамматику английского языка.
Расставшись в конце-концов с роковой женщиной мы подошли к прилавку. Я спросил у продавца табак и трубку. Мужчина-лавковладелец, наблюдавший произошедшую в дверях его магазинчика сцену, посоветовал Тане:
– Приложите, дамочка, к ране растертые листья ольхи,