Я оттолкнул Маюшку к стене и развернулся к нему, закрыв её собой. Я, наверное, ещё в двенадцать лет приобрёл этот рефлекс – прикрывать её.
– Познакомь с девушкой-то.
– В другой раз, – сказал я, надеясь, что Маюшка сообразила, и не показывается из-за моей спины.
– Ну-ну, не буду мешать, – сказал похабный сосед и, продолжая усмехаться, пошёл вверх по лестнице. – Смори, стену хреном не пробей.
Я выпустил Маюшку из угла и кивнул, чтобы спускалась.
Я приехал на Садовое, совсем позабыв, что Илья сегодня занят и не сможет провести со мной холостяцкий вечер. Я сегодня освободился раньше, мой бывший одноклассник собирался привезти жену рожать, но она «раздумала», решили подождать настоящих схваток, вот вечер и освободился, а тут Илья, оказывается, занят.
Я поднялся в квартиру, перспектива одинокого пятничного вечера не очень грела душу, я взялся за телефонную книжку. Куда бы завеяться и с кем? Процентов восемьдесят записей в моей книжке – девушки, большую часть из которых я не помню, какие-то одноразовые знакомства. Мама, найдя однажды эту книжку, пришла в ужас от количества имён. И не поверила ни на миг ерунде, что я пытался напеть ей о том, что это мои пациентки или сослуживицы.
– Валентин, тебе тридцать третий год, надо жениться, – сказала она, отдавая мне книжку, выпавшую из моего плаща, который она намеревалась отдать в химчистку и взялась сложить для этой цели.
Мама посмотрела на меня и усмехнулась, у неё красивая усмешка, мама очень красива и моложава по-прежнему, всегда одета элегантно и даже стильно, даже дома, даже во времена, когда как сейчас их институт в глубоком простое и почти половина научных сотрудников ушли, кто уехал за границу, из тех, кто не работал с секретами, кто занялся коммерцией, уйдя в частые лаборатории и клиники, растущие как плесень на помойке.
Мама, заведующая лабораторией, еле-еле тянула с последним оставшимся из её мнс-ов начатую, ещё два года назад тему, о влиянии вирусов на эмбрион. К счастью, мы с ней принадлежим родственным профессиям, нам легко понять друг друга. Но в этом есть и сложность, мне почти невозможно обманывать её, прикрывая мои загулы. Впрочем, она никогда не ограничивала меня и не читала нотаций. Вот это первые.
– Может скажешь, на ком мне жениться? – почти дерзко ответил я.
Она посмотрела на меня, снимая красивые очки. Столкнувшись с ограничением в средствах, когда сильно упала её профессорская зарплата относительно цен, мама тем не менее не утратила приверженности к красивым и дорогим вещам, только она покупала их теперь реже. Но у неё был верный поклонник уже многие годы, который не скупился на подарки. Так что моя красавица-мама продолжала выглядеть и сегодня восхитительно.
– Скажу, конечно. Конечно, не на одной из «обитательниц» этой твоей грязной книжки, – сказала она. Вот не понимает, что ли, что такой, как она умной, тонкой и проницательной я не найду…
– Ма-ам… – протянул я, чувствуя себя девятиклассником.
– Возьми