И на помошь не придет.
Эту русскую Миклуху
С балалайкой в рюкзаке
Папуасцы голобрюхи
Съесть хотели на песке.
Но достал он балалайку,
«Ой ты, рожь» заголосил,
И тотчас вождём Маклайку
Их народ провозгласил.
Стал народ почти что нашим:
Девок щупают в сенях
И комаринского пляшут
На чужих похоронах,
А приблудным иностранцам
Так по-русски говорят:
Что ж ты, братца, обосратца?
Заходи уж, ёж твой двадцать,
Здесь теперь уж не едят!
Снигири, 1935
Кабы розы бутон…
Кабы розы бутон нам давал молоко,
А магнолии яйца несли,
Кабы кречет не пел своего ко-ко-ко,
Не кричал попугай далеко —
В одночасье ушёл бы, куда корабли
Доставляют нас в погреб Земли.
Но ещё не уйду я в земли молоко,
Пока кречет кричит ко-ко-ко.
И меня не найдёте на неба весях,
Пока кочет кудах-тах-тах.
Снигири, 1935
Ударная плавка
Навались, давай, ребята!
На заводе каждый час
Этот носится с лопатой,
Тот надел противогаз.
Тут народ коксует угли,
Там у домны лётку бьёт
И огней стальных хоругви
В грязный ковш ударно льёт.
Молодой рабкор Падучий
С «Лейкой» на тройной ноге
Пятилетки шаг могучий
Отражал назло враге.
То металл снимает сбоку,
То залезет на опоку,
То попрыгнет, то заляжет,
То медаль одеть прикажет.
И допрыгался, родимый:
В ковш с металлом сиганул,
Воздымился синим дымом,
Никто глазом не моргнул.
Только вдруг сталей болванки
Стали сыпаться потом,
А стальные наши танки
Были долбаны врагом,
Потому что гад Падучий
Ел французов сыр вонючий,
Кнедли чешской стороны,
И медузов студень сучий
Себе капал на штаны.
Он не ел с мукой котлеты
И с черникой пирога,
И потом его за это
Осудили как врага.
Снигири, 1935
Верлиока
То-то горе вдруг настало!
Из рудей горы высокой,
Где медей полно и сталей,
Вылез падаль Верлиока
И на бедную Алису
Разевает подлу пасть…
Я пойду и с ним сразюся,
Чтоб Алисе не пропасть.
Я колом его под пояс
И язык порву в пасти…
Что за свин ваш Кэрролл Люэс —
Так девчонку подвести!
Снигири, 1935
Крик души
Снится мне в ненастье духа
Мой Монмартр, мой плезир,
Где вангогоево ухо
На гвозде как сувенир,
Там на пухлые перины
В неразлучных сапогах
Спать ложили балерины
Загулявшего Дега.
Там, как вечный параноик,
Где