– Все улажено. За двести марок я нанял две их галеры с командами.
Тут же послышались возгласы, выражавшие удивление, возмущение и тревогу. Вскинув руку, призывая к тишине, король пояснил причины своего поступка. Врагам известно, что он плывет на «Святом Кресте», и те высматривают судно. Пересев на галеры, он собьет их со следа. Рыцари вняли доводу, но им не так-то легко было проникнуться к вожаку пиратов тем доверием, которое явно питал к нему Ричард. Но возражать никто не осмелился, потому как ставить под вопрос решение государя не рекомендуется.
Ричард пошел в шатер, Балдуин и Морган следовали за ним. Остальные просто смотрели, в надежде, что знатный лорд и родич осмелятся на то, на что им самим не хватало духу: выскажут свои возражения против союза с морскими бродягами. Джехан и Саер сразу принялись снимать с короля хауберк. Государь пребывал в прекрасном настроении и охотно ответил на вопрос Балдуина о том, как можно доверяться этим пиратам.
– Петрос был прав, – сказал он. – Этим ребятам есть дело до того, что происходит в Святой земле. В минувшие несколько месяцев возвращающиеся домой солдаты не раз заглядывали на Корфу, и каждый нес весть про подлость французского короля и битвы, в которых мы дрались с Саладином. Боюсь показаться нескромным, – продолжил Ричард с ухмылкой, – но я в этих рассказах представал с лучшей стороны, и капитану Георгиосу и его парням не терпелось услышать мой собственный отчет о событиях. Пираты, уверяю вас, вовсе не прочь получить двести марок, но одновременно им хочется помочь мне ускользнуть от врагов. Услышав о моих бедах, Георгиос впал в непритворную ярость, говоря о том, что принявшие крест находятся под защитой церкви. Не правда ли, есть ирония в том, что у пирата более твердые понятия о чести, чем у королей или императоров?
Беспокойство Балдуина слегка улеглось, поскольку он доверял умению Ричарда разбираться в людях – навыку, совершенно необходимому для тех, кто носит корону или предводительствует армией. Моргана по-прежнему трясло – он целый час пребывал в страхе за безопасность монарха и не знал, как сказать Джоанне, что ему пришлось просто стоять и смотреть, как ее брат с глазу на глаз ведет переговоры с пиратами.
– Но откуда ты мог знать, что этот Георгиос окажется человеком честным, когда только спускался в баркас? – выпалил валлиец. – Неужели тебе никогда не бывает страшно за свою жизнь?
Брови Ричарда удивленно приподнялись.
– Ты ведь не забыл про тот шторм в страстную пятницу, который разметал наш флот по выходу из Сицилии? Или мне освежить тебе память, Морган? Ветер ревел тогда, как души проклятых, волны катились высотой с церковный шпиль. Все мы тогда не сомневались, что дышим последние минуты. А была еще буря в заливе Саталея, где наши корабли погнало ветром назад. Если ты укажешь на человека, который не знал в те минуты страха, я назову тебя лжецом.
Морган спрашивал не об этом – он знал, что не будучи сумасшедшим, Ричард должен был испугаться