Все слышал Тахир, сидя в седле своего боевого коня… Но, видно, высоко в стременах от Матери-земли были его ноги, а в сердце его звенели иные струны. Зло рассмеялся Тахир над словами Дзахо. Где это видано, чтобы ему – прославленному джигиту, из знатного рода, указывал место бесславный аргунский пастух, чей кинжал не идет к благородному покрою одежды Ахильчиевых.
– Ты еще смеешь торговаться со мною, щенок? – Смех дяди Бици оборвался. Загорелое лицо его превратилось в смуглую бронзу, а глаза налились кровью. – Это правда, Бици, по своей ты воле с ним?
Забившаяся в угол девушка вздрогнула всем телом, заслышав грозный голос дяди. Накрыла голову одеялом, сжалась в комок. Тихий глубокий стон вырвался из ее груди, сердце сильнее забилось в тревоге.
– Так ты покажешься мне на глаза, трус? Будь проклят твой род и да растащат грязные псы ваши кости! – Конь взвился на дыбы под Тахиром, лицо его перекосила судорога бешенства.
Дзахо родился горцем, чеченцем, пусть байгушом42, но из храброго, гордого рода. Чеченская честь кровавой метелью ослепила глаза. Зарычав зверем, вырвался он из цепких рук Ахмата, бросился с шашкой к двери, но вперед него выскочил на двор дружка Омар-Али.
Сухим разбоистым залпом встретили его вынырнувшие из-за забора папахи… Семь выстрелов, один за одним. Весь двор заволокло едким дымом. Когда тот рассеялся, у Дзахо, выбежавшего следом, потемнело в глазах и зноем налился рот.
Омар-Али, его названый брат, огромный балагур и весельчак аула, не знавший, куда деть избыток жизни, всегда веселый, легкомысленный, но по-собачьи преданный дружбе, играющий своею и чужими жизнями… лежал перед Дзахо, распластав по сторонам свои волосатые богатырские руки. Распахнутые глаза его были устремлены к хмурому небу, грудь дырявленна пулями, словно по ней несколько раз кто-то сплеча ударил граблями. Пузырчатый ком блестевшей и лопавшейся крови торчал из его разверстого рта, похожий на красную гроздь винограда.
Закачалась земля под ногами Бехоева. Перед глазами выжегся, словно тавро, только лик торжествующего убийцы. Дзахо видел, как люди Тахира быстро перезаряжали ружья; подсыпали из рога пороху на полку, ловко доставали из газырей завернутые в промасленную тряпицу пули… Но быстрее оказалась его месть. Сбивая стоявшую у порога полупустую матару43, прыгнул Дзахо в сторону, цепко подхватил с земли винтовку Омара-Али и, не целясь, спустил курок…
Пуля Дзахо, точно свинцовый овод, вошла в левый глаз Тахира. Голова раскололась, как переспелый орех. Мозги вперемешку с кровью брызнули в разные стороны, роняя в клубы