Живя в городе, человек совсем отдаляется от родных мест, и это неважно, татарин он, мари или еврей: городская женщина категорически не согласна иметь большую семью, иметь много детей. Привыкшая к комфорту, к жизни с удобствами, она не хочет себя обременять лишними заботами. Мужчины не против детей, но их слово – не всегда закон.
Хасиб-абый и Мадина-апа вырастили двоих детей: сына и дочь. Их сын трагически погиб в Челнах. Что делать, на всё воля Аллаха.
Хасиб-абый, конечно, не парился возле домны, он был высококвалифицированным слесарем шестого цеха. Бывало, с огромным гаечным ключом в руках он неспеша прохаживается по цеху, пьёт минеральную водичку, молоко. Если увидит, что я, разомлев от жары, уснул, сидя на корточках возле печи, подойдёт и поглубже надвинет каску мне на глаза. В этом находит для себя забаву.
В свободное от ремонтных работ время он мастерит из белой алюминиевой стали белые вёдра. Оставшиеся отходы незаметно перекидывает через кирпичный забор с колючей проволокой в растущий снаружи кустарник. После смены мы с ним вместе тщательно собираем в кустарнике эти «белые грибы» и везём домой. Так что татарское население города вёдер в магазине не покупало. Вёдра, сделанные Хасибом-абый, были намного лучше, красивее, вместительнее, звенящие, их хватало на всех.
Хасиба-абый с его кипящей энергией, неугомонностью я бы мог сравнить только с травой, пробивающейся сквозь асфальт.
Нежданно-негаданно нашлось для него симпатичное прозвище – Бараксин. Это прозвище, сразу же прилипшее к нему, будто с самого рождения, имеет свою историю.
Дело было так. Я после окончания университета работаю в Институте языка, литературы и истории (ИЯЛИ в простонародье), усердно исполняя в нём обязанности младшего научного сотрудника, изучаю благотворное влияние на поэзию Сибгата Хакима традиций татарских народных песен. Мой младший брат Афгат учится в медицинском институте. В один прекрасный день у нас в общежитии совершенно неожиданно, будто с неба свалился, появился наш Хасиб-абый. Как правило, такой народ, как студенты, аспиранты, очень даже приветствуют, когда навещают их богатые родственники. Может быть, чувствуя это, Хасиб-абый повёл нас в ресторан и от души накормил, напоил. К тому же у него, оказывается, была проблема, в разрешении которой он надеялся на нашу помощь.
– Абый, ты там, в чужих краях, счастливо живёшь? – спрашивает его будущий медик. Я, уже повидавший его образ жизни, такой наивный вопрос задать не могу.
– Да, я своей жизнью вполне удовлетворён, – отвечает абый.
– Что-то не похоже, – привязывается Афгат, уже слегка принявший за здоровье дяди.
– Придётся тебе поверить, малай, я вот к вам в Казань с очень важным делом приехал, нужна ваша помощь.
Все навострили уши. А мы-то думали, что он соскучился и захотел повидать своих племяшей! Как бы не так! Прошли времена первобытной наивности.
– Знаете,