– Да. Но зачем я ей понадобился?
– Мы не знаем, – отвечала Миса. – Она не сказала.
– Если ты согласен, то говори с нами, рассказывай, нам любо тебя слушать. – Девушки скинули свои платья, загнали Рана в воду и, взявшись за руки, стали водить вокруг него хоровод.
***
Повоз открыл глаза и повел по сторонам мутным взоров. Он с трудом отыскал в голове отрывки недалекого прошлого. Его глаза все это время буравили скатерть на столе. В уши влетал щебет Теллиты, которая разговаривала с ним, убирая со стола. Сыновей подле него не было. Горло болело от пения.
Холкун потер руками щеки.
– Умаялся ты, любый мой, – жена была в благодушном настроении от предвкушения поездки в город, – дай-ка проведу тебя. – Она подняла его под руку и повела к постели.
– Где… эти?
– Сыны?
– Ыгы…
– Убегли, а Сате в доме…
– Чего это?
– Плачет он. Ты ему затрещину поставил за то, что он плохо пел.
– А? Я? Это правильно. Холкун не может плохо петь. Не должен холкун… – Он не договорил, икнул, и повалился на кровать. Тело тут же обмякло и, будто провалилось в бездонную пропасть. Его качало и кружило, обваливая все ниже и ниже.
Постепенно темнота прояснилась, и Повоз нашел себя сидящим на стуле в доме отца в Фийоларге. Как и всегда, отец мастерил обувь, сидя в дальнем углу комнаты первого этажа их дома, старого, но добротного дома. У Повоза ныл зуб, а потому он всхлипывал, тихо постанывая и посапывая.
– Скоро придет хол-хол, потерпи, – сказал отец, орудуя ножом над голенищем будущего сапога.
Вдруг, Повоз оказался подле двери, какой не помнил в своем доме. Он посмотрел на ее дорогую искусную резьбу и, едва подумал, как дверь тут же отворилась. Из-за нее на него смотрели два громадных желтых глаза. Это были глаза хищника. Дрожь пробежала по телу Повоза. Дверь, внезапно, ушла ему за спину, и холкун стремительно полетел по длинному коридору, ведущему неведомо куда.
Яркая вспышка, и из темноты стали вырисовываться очертания Черного рунбрана. Повоза тянуло к его корням. Он словно прилипал к ним.
Холкун вздрогнул и открыл глаза. Он удивился тому, что бежит. Он не чувствовал бега. Ноги, словно бы жили отдельной жизнью, и сами бежали, зная, куда. Медленно приходя в себя, сознание Повоза брало верх над неведомой силой, гнавшей его куда-то в лес.
Едва он окончательно очнулся, как споткнулся и кубарем покатился по земле. Не вставая на ноги, Повоз медленно оглядывался.
Вдруг, он вздрогнул. До его слуха явственно донеслось: «Приди… приди ко мне!» Мужчина подскочил, словно подброшенный вверх, и бросился бежать, но вскоре остановился, припоминая сон. Привалившись к стволу дерева, он некоторое время постоял, а после сполз вниз.
Прошло много времени прежде, чем он поднялся на ноги и побрел к Черному рунбрану.
Да,