– За мной, мистеры, быстро! – скомандовал он, и голова с эльфийскими ушами исчезла.
Роймер и Габлер вышли в коридор и направились к лифтам, куда уже размашисто шагал Шацкий. Палатинец пропустил их в кабину, вошел сам и сказал Крису, когда кабина начала опускаться:
– Сейчас все изложишь еще раз. Внятно, подробно, не спеша. Пусть все послушают.
– Все – это кто? – поинтересовался Габлер.
– Те, кто будет заниматься этой проблемой, – ответил Шацкий. – Круг ограниченный, но достаточный: несколько преторов, консул, военные, ученые, спецслужбы, консультанты и еще кое-кто. Уровень высокий, компетентность соответствующая.
– Надо бы какую-то версию для массмедиа, – озабоченно произнес Роймер. – На всякий случай.
– Версия уже есть, – сказал Шацкий. – Простая и все объясняющая. Это, мол, ученые экспериментируют, подробности будут потом. По итогам.
Лифт доставил их на один из подземных этажей Октагона. Пройдя с десяток метров по загибающемуся дугой коридору, все трое вошли в зал. Это был не тот зал, где Габлер впервые встретился с Императором – почти все квадратное помещение с высоким потолком занимал широкий кольцеобразный стол. Внутри этого кольца светился на полу большой герб Ромы Юниона. Вокруг стола, с внешней стороны, сидели знакомые и незнакомые Крису мужчины и женщины, причем мужчин было, пожалуй, больше тридцати, а женщин только две, и одна из них, прелестная Зоя Афонин, в этот раз не улыбалась и выглядела строго. Сидящая рядом с ней круглолицая блондинка средних лет смотрела на экран своего унидеска. Два полковника – Яков Калина и Стивен Айон – располагались почти напротив них, и пепельные мундиры полковников вливались в полосу таких же мундиров, которые носила целая группа других мужчин. А вот консул – главнокомандующий Стафлом (бывший файтер Габлер, разумеется, сразу его узнал) почему-то был одет как сивил. И сбоку от него тоже сидели люди в одежде сивилов – вероятно, ученые. Верхушка Академии наук.
Всех присутствующих Габлер рассмотреть не успел, потому что едва он, Шацкий и Роймер сели за стол, как в зал с противоположной стороны вошел Аллен Сюрре. Серые джинсы, серая легкая куртка без воротника, сине-бело-красный платок на шее – появись Цезар Юлий в такой одежде на улице, вряд ли кто-нибудь признал бы в нем главу Сената Империи Рома Юнион.
– Добрый день, коллеги! – сказал он, быстрым шагом направляясь к креслу у дальней стороны стола, напротив двери. – Все в сборе?
– Все, – ответил знакомый Габлеру Мигел Бержерон. – Вот список.
– Тогда начнем.
Голос у Императора был все таким же мягким, но Габлеру показалось, что в глазах Аллена Сюрре витают тени тревоги. И опять, как и в прошлый раз, каждое его слово звучало отчетливо и достаточно громко – благодаря то ли акустике зала, то ли скрытым усилителям.
– Прошу, мистер Габлер. –