Выход России из войны повторно спас Пруссию от полного поражения Пётр III с лёгкостью пожертвовал интересами России ради своего немецкого герцогства и дружбы с кумиром Фридрихом.
Заключённый 24 апреля мир вызвал в обществе недоумение и негодование, он закономерно расценивался как предательство и национальное унижение. Продолжительная и затратная война закончилась ничем, Россия не извлекала никаких выгод из своих побед.
Несмотря на прогрессивность многих законодательных мер, на небывалые привилегии дворянству, плохо продуманные внешнеполитические деяния Петра, а также его резкие действия в отношении церкви, введение прусских порядков в армии не только не прибавили ему авторитета, но лишили всякой социальной поддержки; в придворных кругах его политика порождала лишь неуверенность в завтрашнем дне.
Наконец, его намерение вывести гвардию из Петербурга и направить её в непонятный и непопулярный датский поход послужило мощнейшим катализатором для заговора, возникшего в гвардии в пользу Екатерины Алексеевны.
На этом мы оставим Петра Третьего с миром покоится в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, а сами перейдем к другому затемненному историками вопросу о состоянии Яицкого казачества перед началом БУНТА Емельяна Пугачева.
Кстати на вопросе «яицких казаков» у самого А. Пушкина с его современниками из числа критиков случался и первый громкий скандал!
Критики заявили, что ч.1 «Истории» «заимствована» Пушкиным у другого автора! И вот что ответил в свое оправдание Пушкин в статье «РАЗБОР СТАТЬИ, НАПЕЧАТАННОЙ В «СЫНЕ ОТЕЧЕСТВА» В ЯНВАРЕ 1835 ГОДА»
«Несколько дней после выхода из печати «Истории Пугачевского бунта» явился в – «Сыне Отечества» разбор этой книги. Я почел за долг прочитать его со вниманием, надеясь воспользоваться замечаниями неизвестного критика. В самом деле, он указал мне на одну ошибку и на три важные опечатки.
Статья вообще показалась мне произведением человека, имеющего мало сведений о предмете, мною описанном. Я собирался при другом издании исправить замеченные погрешности, и оправдаться в несправедливых обвинениях, и принести изъявление искренней моей благодарности рецензенту, тем более, что его разбор написан со всевозможной умеренностию и благосклонностию.
Недавно в «Северной Пчеле» сказано было, что сей разбор составлен покойным Броневским, автором «Истории Донского войска».
Это заставило меня перечесть его критику и возразить на оную в моем журнале, тем более, что – «История Пугачевского бунта», не имев в публике никакого успеха, вероятно не будет иметь и нового издания.
В