– Так ты в курсе? – набрасывается на меня мама. – И ничего мне не сказала? Похоже, я не могу верить ни одной из моих дочерей. Буду знать.
Я сажусь на пол напротив Дикси. Рядом лежит открытая коробка с пиццей, а точнее, с тем, что от нее осталось: три кусочка маминой любимой, греческой. Взглянув на сестру, я беру один кусок. Кажется, Дикси скоро заплачет. Я всегда могу определить, что она вот-вот расплачется.
Мама опускается на диван и вглядывается в папино письмо:
– Какая же чушь. Я знала, что он идиот, но не думала, что настолько. Он хочет сделать мне сюрприз? Какой еще, к черту, сюрприз? Осточертевший бывший муж на пороге? Спасибо, не надо.
– Он завязал, – подает голос сестра.
Мама только смеется в ответ:
– Ну, может, он и писал на трезвую голову. Может, он действительно завязал с наркотиками. Но он не завязал с передрягами, уж поверь мне. Я знаю этого человека.
Фыркнув, она швыряет письмо на пол. Дикси мгновенно подбирает его и снова злобно смотрит на меня, слезы льются по ее щекам.
– Да что я-то тебе сделала? – огрызаюсь я.
– Ничего. Продолжай запихивать в себя пиццу, не отвлекайся.
Голос мамы звенит гневом, когда она поворачивается к Дикси:
– Почему ты так мерзко ведешь себя с сестрой?
Это обескураживает нас обеих. Дикси утыкается в колени и молчит, вытирая слезы рукавом кофты.
– Слушай, Дикс, мне это надоело. Завязывай с этим. Достало видеть, как вы ведете эту идиотскую, абсолютно непонятную мне битву каждый день. Довольно. – Теперь она смотрит на меня: – Вы же так хорошо ладили раньше. Я понятия не имею, что случилось, но пора бы уже повзрослеть, вам обеим…
Мы повзрослели, мам. В этом-то и проблема.
– Знаете что, девочки, – продолжает она, – если бы у меня был хоть один шанс ответить вашему отцу, единственное, что я бы ему сказала, – держаться от нас подальше. Я не верю ему ни на секунду. И вам советую то же.
– Почему ты не хочешь просто дать ему шанс, мам? Почему ты сразу же его осуждаешь? – тихо спрашивает Дикси.
Устало вздохнув, мама запускает руки в волосы:
– Дикс, я знаю его намного лучше. Он не изменился, уж поверь мне. Он возвращается только потому, что ему что-то нужно. А может, потому, что у него проблемы в Остине и ему больше некуда деваться. Я тебе гарантирую.
Я беру еще один кусочек пиццы. Подтолкнув к себе коробку, мама забирает последний. Откусив немного, она продолжает.
– Клянусь, ноги его здесь не будет. И вы обе должны мне пообещать, что будете держаться от него подальше. Если он будет писать, предлагать встретиться – да что угодно! – вы немедленно рассказываете мне.
Дикси мгновенно надулась и скрестила руки на груди:
– Ты хочешь сказать, что я не имею права увидеться с собственным отцом?
– Да ради бога, встречайтесь с ним, если вам это нужно. Но не пускайте его в свое сердце, не верьте ему. – Она отправляет в рот еще один кусочек и тыкает оставшимся огрызком в сестру. – Тебя это особенно касается. Ты слишком на нем зациклена.
– Неправда, – мямлит она.
У