3) Косность, влияние духовенства, слепое подчинение священникам, господам, королям. Конечно, консерватизм роль играет, но является ли этот фактор решающим, и почему вся французская контрреволюция обозначена именем Вандеи? Ведь сам Гюго указывает, что кроме Вандеи (департамента) в движении участвовало пять департаментов в Бретани и три в Нормандии, поддерживала движение и Жиронда. Всего, таким образом, участвовало десять департаментов. Вандея вовсе не в центре области, охваченной контрреволюцией, а далеко к югу: южнее ее – Жиронда. Судя по карте, к Вандее относится знаменитая Ларошелль, самый твердый оплот гугенотов. И можно ли назвать Жиронду, поддерживающую Вандею, консервативной, отсталой областью? Несомненно, что жирондисты были самой культурной частью французской общественности и если они погибли, то, конечно, не из-за недостатка, а от избытка культурности.
И сам Гюго пишет, что Вандея (в широком смысле, правильнее – Бретань) сопротивлялась при случае и католическому духовенству, и королям, и герцогам. По мнению Гюго, за две тысячи лет Бретань всегда боролась на правой стороне и в данном случае впервые оказалась на неправой. Не буду разбирать все предыдущие случаи, но, видимо, Бретань всегда оказывалась побежденной: в этом отношении ее судьба сходна с судьбой Ирландии, которая долгое время оказывалась неизменно побежденной в борьбе с Англией. Чем это объясняется? Помимо того, что Ирландия в силу вражды к Англии большей частью защищала реакционные направления (как это ни странно, даже в Испании была ирландская бригада на стороне фашистов), дело объясняется прежде всего тем, что у ирландцев не было хорошей военной организации. Военная школа создается, очевидно, с большим трудом и для своего возникновения требует высоких способностей руководителей. Но раз возникнув, она может поддерживаться довольно долго и обеспечивать военное преимущество в длинном ряде поколений, как это было с норманнами (варягами).
4) Видимо, главной причиной трагедий истории является излишний догматизм и фанатизм руководителей государства или революции. Идеи, движущие историческими событиями, более или менее смутно осознаются как народными массами, так и руководителями. Естественно, что чем темнее масса, тем более смутно ею осознаются цели и тем чаще она ищет врагов не там, где следует, тем чаще внешний блеск правителей отвлекает народ на ложный путь. Но и идеи часто ослепляют: руководителям кажется, что они напали на верный путь решения наболевших вопросов и от таланта вождей зависит внушить эту уверенность более или менее широким массам. Эта уверенность вливает страстный энтузиазм в экзальтированные души, готовность самопожертвования, но вместе с тем заставляет смотреть на своих идейных