Вторая цель истории – полнота охвата – означает, что перед взором историка встает не только его культурная традиция и не только ее ближайшие соседи и противники. Уже Геродот старается раздвинуть исторический интерес за рамки противостояния персидского и греческого этносов.
Весьма красноречиво выразил требование полноты и Сыма Цянь: «Я, как тенетами, весь мир Китая обнял со всеми старинными сказаньями, подверг сужденью, набросал историю всех дел, связал с началами концы, вникая в суть вещей и дел, которые то завершались, то разрушались, то процветали, то упадали, и вверх веков считал от Сюань Юаня, и вниз дошел до нынешнего года…»193
Некоторым историкам удавалось стать свидетелями крупных политических событий, побед, которые они описывали как участники. Большинству доставалась участь подводить итоги расширения исторического пространства. Хронографы Поздней Хань включили в нее Среднеазиатский регион; Полибий – Рим, становившийся главной политической величиной средиземноморской Античности; Цезарь – племена галлов. Тацит – германцев; Константин Багрянородный – славян. Примеры можно продолжать, особенно, в отношении тех историков, которые пытались создавать географический и этнологический Образ мироздания. Этим путем шел, например, античный географ и историк Страбон, сходную позицию занимал и античный же историк и оригинальный географ Диодор Сицилийский.
Полнота отражения и стремление к пространственному разнообразию повествования становятся одним из критериев объективности и безупречности историка. Если важные составляющие культуры оказываются в сфере внимания ученого, значит, он дает максимально правдоподобное изложение событий. Историк расширяет познавательный горизонт цивилизации не в меньшей степени, чем путешественник и географ.
Перефразируя известный афоризм Оскара Уайльда, можно сказать, что движущей силой исторического произведения нередко становится принцип «поучая развлекать», которым, между прочим, не пренебрегал в своих работах и Геродот, украшая повествование разножанровыми вставными новеллами, забавляющими читателя, но ни на гран не противоречащими основным идеям историка.
Другой задачей исторического произведения может быть уже знакомое нам стремление к прославлению и консервации памяти о достославном событии или политическом деятеле. Живший в начале XI столетия историк Абу-ль-Фазл Мухаммед ибн Хусейн Бейхаки, автор «Та’рих-и Бейхаки» – хроники династии Газневидов, вообще хотел бы, чтобы его сочинение привлекло внимание грядущих поколений, а не современников. «Цель моя заключается не в том, чтобы рассказать людям нашей поры о жизни султана