А они явно живут в ином месте.
Водитель бросил окурок прямо под ноги, улыбнулся ей меланхолично, ненатурально и, похлопав по плечу, шагнул с крыльца их офиса, застегивая куртку до самого подбородка. Слова «прощай» казались такими же банальными, как и все пожелания удачной жизни и светлой судьбы.
– Эй,– окликнула его Ольга, стягивая шарф пониже, чтобы он мог видеть ее кислое, перекошенное от сожаления лицо. – Я ведь даже имени твоего не помню…
Еще утром она посчитала бы такую фразу верхом бестактности – они работали вместе уже несколько лет, а она не знала ни его имени, как и не видела никогда ясных голубых глаз. Но сейчас в ней будто что-то переломилось, она балансировала на границе между стеснением и яростным отпором руководителю, которого боялась до дрожи. Может, именно поэтому она и решилась на такой вопрос.
А может, в ней просто не осталось сил, чтобы переживать хоть над чем-то.
– Никита,– он снова грустно улыбнулся ей. – Оль, меня зовут Никитой.
– Спасибо, Никит, что спас меня от выбитых зубов и разбитого лица. Ты хороший парень.
Он махнул ей рукой и растворился в переплетениях бесстрастных домов, черными провалами окон таращащихся на них. Девушка вытерла глаза, сплюнула под ноги горькую слюну и, набрав полные легкие воздуха, шагнула обратно, работать.
…Ольга освободилась, когда чернильная ночь вымазала улицы толстым слоем темноты, вновь заткнув надоедливые фонари. На остановке было пусто и ветрено, девушка, едва держащаяся на ногах от усталости, прислонилась к ржавому столбу, прикрывая слезящиеся глаза. Материал об администрации ожидаемо получился огромным и неинтересным, его скучно было читать даже ей самой, как бы она ни упражнялась в словоблудии, как бы ни кромсала текст и какие бы ехидные шпильки не вставляла между цитатами. Единственное, что сейчас грело ее осушенную душу – возможность упасть на кровать и хоть ненадолго погрузиться в спасительный сон, ведь сегодня у нее не было дежурства.
Но с ней всегда рядом были мысли о самом страшном дне в жизни. И они частенько одалживали ее сонную физиономию из царства Морфея. Но сегодня она надеялась на долгую, спокойную ночь, полную здорового сна.
И едва не проворонила автобус, предавшись своим мыслям. Ольга едва-едва успела запрыгнуть в закрывающиеся двери, чтобы там, в пустом салоне (благодаря позднему времени суток), уютно устроиться на самом крайнем сиденье, высыпав кондуктору пригоршню согретой в руке мелочи. Автобус мерно покачивался, выплевывая из трубы дым и все страдания прошедшего дня, и девушка с удовольствием ткнулась носом в собственный теплый шарф.
Телефон заревел так подло и торжествующе, что девушка подпрыгнула,