– Вы так развлекаетесь?! – заорал я в потолок. – Кто вы такие? Кто дал вам право?!
Слепой череп не шелохнулся.
– Что здесь происходит?! Зачем все это нужно? Чего вы хотите?
Странный гул, доносившийся из вентиляционной решетки, затих – неизвестная машина отключилась, и камеру накрыла тишина. Я подошел к лошадиной голове и заглянул в ее единственный слепой глаз.
– Я требую объяснений! Если я военнопленный, если я…
Внезапно я почувствовал слабость – так, что едва устоял на ногах.
– Пожалуйста! – простонал я, срываясь на плач. – Пожалуйста!
Мне никто не ответил.
– Пожалуйста! – молил я.
Я закрыл лицо.
– Хотя бы выключите этот свет! Я прошу вас! И дайте мне хоть один глоток воды! Я сделаю все, что вы захотите. Я…
Металлическая башка невозмутимо смотрела сквозь меня, словно меня и не было вовсе.
– Пожалуйста!
Меня лихорадило, слезы стекали по щекам. Лошадиный череп висел над комнатой не двигаясь.
– Пожалуйста!
Но меня по-прежнему окружала тишина.
93
Я сидел на полу, не чувствуя холода. Свет вокруг стал таким нестерпимо ярким, что я думал только об одном.
Темнота.
Я пытался вспомнить беззвездные ночи вдали от города, когда черные грозовые облака затягивали небо, первый полет с инструктором, бесконечную темноту в иллюминаторе, но все, что я видел, – это свет, белый, безжизненный, проникающий повсюду.
Губы потрескались, мне было больно глотать, однако даже жажда мучила не так сильно, как исходящий из стен свет.
Я пробормотал – слабым, дрожащим голосом, – неподвижно глядя в оглушающую белизну перед собой:
– Выключите свет. Пожалуйста. Я больше ни о чем не прошу. Просто дайте мне отдохнуть.
Раздался щелчок – как при переключении примитивного электрического реле, – и я испуганно вздрогнул. Однако ничего не изменилось. Лошадиный череп висел на вытянутом кронштейне, свет оставался невыносимо ярким.
– Выключите! Выключите! – Я кричал, срывая голосовые связки. – Хватит! Не нужно! Я…
В стенах снова что-то раздражающе перещелкнуло – как у заводного механизма с затянутой до упора тугой пружиной. Я встал и, покачиваясь, подошел к двери.
– Хватит, – шепотом повторил я и ударил по двери кулаком.
Я почувствовал тупую боль, и кисть онемела. Я ударил еще раз, с размаха, изо всех оставшихся сил. На толстом листе металла оставались красные пятна. Пальцы с разодранной в кровь кожей тряслись.
– Пожалуйста, прекратите!
Мне едва хватило дыхания даже на эти слова, хотя из вентиляционной решетки бил мощный искусственный ветер, который я чувствовал спиной, стоя в другом конце комнаты. Я хрипло вздохнул и выкрикнул в потолок:
– Вы слышите меня?! Прекратите это! Выключите свет!
Послышался ритмичный треск, сменившийся через секунду металлическим лязгом.
Я стоял, сощурившись, и смотрел, как над