Череп испуганно отпрянул к стене.
– Подобное поведение недопустимо! – раздался скрипучий голос. – Агрессивное поведение будет…
Голос захлебнулся в истошном треске. Я не сдавался и еще раз ударил кубом по шару. Шар осел глубже – и почти провалился внутрь контейнера.
– …недопустимо… – проскрипел искаженный голос и замолк.
Лошадиный череп теперь молча наблюдал за мной, повиснув над дверью.
Я продолжал молотить кубом по шару, забивая его в квадратную прорезь все глубже и глубже. Вскоре лишь верхняя часть шара – оббитая кровавая макушка – торчала из отверстия. Я набрал в грудь воздуха, размахнулся, и – шар вдруг сам упал в контейнер.
За спиной послышалось осторожное шипение – череп, поблескивая глазом, потянулся к контейнеру.
– Спасибо, – послышался неожиданно четкий и ровный голос. – Вставьте последнюю фигуру в отверстие.
Я попытался просунуть оранжевый куб в ту же самую прорезь, в которой только что исчез шар, однако куб застрял – края отверстия погнулись и не давали ему провалиться.
– Все, хватит! – крикнул я. – Мне это надоело!
Воздух с привкусом хлора разъедал легкие.
– Дайте воды!
Череп долго молчал, оценивающе просверливая меня электрическим взглядом, а потом с резким шипением взмыл к потолку.
Контейнер на кривой конечности задрожал и лениво пополз вверх, в квадратную дыру. На середине пути подъемный кронштейн замер, сервоприводы надрывно взвыли, и вся эта конструкция стала припадочно трястись, готовая в любую секунду разлететься на части. Однако спустя мгновение подъем возобновился.
К моим ногам упал пластиковый куб.
– Спа-а-асибо за сотрудничество, – протянул голос, и лошадиный череп уснул – глаз его потух, и череп утомленно поник над дверью.
Я уставился на лежащий передо мной куб.
– Дайте мне воды, – сказал я, ни к кому не обращаясь. – И выключите этот чертов свет!
Мне не ответили.
Я сел на четвереньки и осторожно коснулся пальцем куба – как неразорвавшейся противопехотной мины. Череп не обратил на это внимания. Тогда я поднял куб.
Над головой тут же задребезжал синтетический голос:
– Проявление агрессии…
Робот мгновенно ожил. Я сжал оранжевый куб в разбитой о дверь руке.
– Что? – крикнул я. – Мне нельзя оставить себе куб?
Череп качнулся из стороны в сторону и злобно уставился на меня. Из бронированной двери выдвинулась тонкая пластина, похожая на маленький лоток.
– Проявите благоразумие. Положите куб на по-по-по… – голос свела икота, – двери… Проявите благоразумие…
Череп больше не раскачивался над комнатой. Я подумал, что смог бы без труда попасть в его горящий красный глаз. Я начал замахиваться, когда неживой механический голос загремел так невыносимо громко, что едва не лопнули барабанные перепонки:
– Подобное поведение недопустимо!