За мостом еще сто метров, и мы дома.
Громче всех говорил Петька. Когда он что-либо доказывал, справа и слева из темноты раздавался собачий лай, нарушая первозданную тишину засыпающей деревни. Когда вышли на мост, Анатолий сделал замечание Петьке.
– Ты потише бормочи. Всю деревню баламутишь.
Петька снизил громкость своего громкоговорителя, а потом как-то неожиданно замолчал, не закончив длинную тираду, которую начал метров за пятьдесят до моста. Пройдя еще несколько шагов, мы с Анатолием, не договариваясь, остановились и посмотрели на Петьку. А его нет! Пропал Петька! Вместе с бутылкой самогона! «Может, споткнулся?» Смотрим назад. Там темнотища страшная. Нет Петьки, и все тут!
– Петька! Петька!
Нету.
Вдруг откуда-то издалека раздается кряхтенье и слабый голос:
– Я ту-у-т.
– Его что? Вознесло, что ли? – с сомнением произнес Анатолий, всматриваясь в темень неба.
– Черт знает. Давай назад. Вдруг застрял где-нибудь.
Пошли назад, внимательно вглядываясь в темноту.
– Оп! Вот она! – воскликнул Анатолий. – Еще два шага, и ты остался бы один.
Под ногами в мосту зияла большая дыра, в которую чуть-чуть не вступил Анатолий.
Когда Петька шел между нами по мосту и философствовал, он неожиданно исчез в этой дыре и перестал бормотать. Общими усилиями извлекли Петьку из речки и отмыли водой из ближайшей колонки. Самогон пили без закуски.
Пашка лав ю Машка
В деревне, куда наш курс будущих радиофизиков направили собирать урожай картофеля, нас разместили по домам. Когда мы, постучав в дверь, вчетвером ввалились в избу, нам представилась замечательная картина: на фоне широко распространенного изображения лебедей, очень похожих на гусей, плавающих по озеру, на широкой кровати с горкой подушек сидела молодая кудрявая женщина необъятной ширины, как в лице, в плечах, так и в талии. Она была настолько кудрявая, что казалась нарисованной тем же деревенским художником, что и настенное изображение гусей-лебедей. Показав свою первозданную красоту на фоне красоты художественного изображения на стене, она слегка поерзала и спустилась с пушистой кровати к нам на твердый пол, скрипнувший под ее тяжестью. Роста она оказалась, как и мы, среднего, но массогабаритные размеры внушали уважение.
– Пришли? – спросила она, ни к кому не обращаясь. – Пойдемте, покажу, где ночувать будете.
Жилое помещение состояло из двух комнат, одну из которых мы и заняли.
Маша, так звали нашу хозяйку, была неразговорчива, а, следовательно, и неворчлива. Показала нам печку, чугуны, посуду.
– А где