– Грейс Таун. Теперь даже не знаю, что и думать. А кто такой Д.?
– Парень.
– Твой парень?
– Да так, скорее, детская любовь.
– Навсегда? Значит, вы до сих пор вместе?
– Увы, навсегда оказалось короче, чем я думала.
Грейс провела пальцем по надписи, погрузившись в какой-то транс и словно забыв обо мне.
– Мне домой пора, – тихо проговорила она. – Спасибо за компанию. Я раньше все время сюда приходила, но одной совсем не то.
– Конечно. Обращайся. Можем ходить сюда хоть каждый день.
– Завтра увидимся, ладно?
– Ты в порядке?
– Да. Просто… воспоминания нахлынули, знаешь. Мама живет в городе. Наверное, переночую у нее сегодня. Сам доберешься?
– Грейс Таун, в своем ли ты уме? Разве я в мои годы смогу добраться до дома без сопровождения взрослого?
– Значит, доберешься.
Грейс начала подниматься, но через три шага обернулась и взглянула на меня.
– Хорошо, что мы с тобой познакомились, Генри.
– Я тоже так считаю.
Я остался стоять на лестнице, глядя, как она уходит. Свет ее телефонного фонарика потускнел, и в конце концов ее поглотила темнота и не осталось ничего, даже звука. Я был один.
Мои чувства сплелись в тугой клубок. Обычно я хорошо распознаю эмоции: радость, грусть, гнев, смущение – их легко определить и снабдить соответствующим ярлыком. Но это было что-то новое. Какая-то паутина мыслей с отростками во все стороны и полная неразбериха. Чувство огромное, гигантское, как галактика, такое большое и непонятное, что мой бедный маленький мозг взрывался, пытаясь его осмыслить. Узнав, что Млечный Путь состоит из четырехсот миллиардов звезд, думаешь: о черт, это же до фига, и твой ничтожный человеческий мозг не в состоянии понять, насколько огромно это число, потому что мы сконструированы совсем в другом масштабе. Вот что я чувствовал в тот момент.
Обычно я понимал, что нравлюсь девчонке. Точнее, если девчонка со мной флиртовала, я это знал. Грейс Таун не флиртовала. Я ей не нравился. А если нравился и она со мной флиртовала, то делала это каким-то неизвестным мне способом.
Когда девчонка нравилась мне, я тоже это понимал. Эбигейл Тернер (из детского сада) и Софи Чжоу (из начальной школы) снесли мне крышу. Я все время был как пьяный. С Грейс все было иначе. Я даже не мог сказать наверняка, влечет меня к ней или нет. Не было никакой всепоглощающей страсти. Не хотелось сорвать с нее одежду и поцеловать ее. Меня просто к ней тянуло. Это было как гравитация. Хотелось зайти на ее орбиту и вращаться вокруг нее, как Земля вращается вокруг Солнца.
«Не будь идиотом, Генри, – буркнул я, включил фонарик в телефоне и стал карабкаться по ржавой лестнице навстречу ночному небу, думая об Икаре, о его высокомерии и о том, как уместна в данном случае эта метафора (я даже гордился, что придумал ее). – Не вздумай в нее влюбиться».
Дома (мама, слава богу, меня подвезла) я открыл заметки в телефоне и написал:
Черновик 2
Потому