Задумавшись, Бисмарк заходил по комнате.
– Наполеон думает, что может воспрепятствовать окончательному объединению всей Германии. – Граф говорил отдельными фразами, останавливаясь по временам, между тем как фон Кейдель напряженно следил за всеми его движениями. – Теперь он хочет только вознаграждения за увеличение Пруссии, хочет поставить Пруссию против Франции – в глазах всего миря я пока еще прусский министр, который обязан заботиться только об увеличении территории и могущества Пруссии. Ему следует дать немецкий ответ. Замысел нужно не только разрушить, но и обратить в свою пользу. Сегодня вечером, кажется, у меня прием? – спросил он у фон Кейделя.
– Да, так.
– Отлично, – сказал Бисмарк. – Наполеон предполагает одурачить меня и должен вдруг встретиться с немецкой нацией. Я останусь еще на некоторое время прусским министром, который принужден подчиниться национальному стремлению – это поставит вас в выигрышное положение в отношении других держав, особенно Англии. Они желали бы сделать Пруссии небольшой шах, но уже начинают страшиться рыка немецкого льва. И этот вопрос должен быть обсужден всей Европой. Вот принцип, о котором так часто говорил французский император, eh bien18, пусть попробует сам: с одной стороны – европейские трактаты, с другой – общественное мнение Германии. Я защищен с обоих флангов.
Он усмехнулся, потирая руки.
– Удивляюсь комбинациям вашего сиятельства, – сказал фон Кейдель, улыбаясь. – Я совершенно уверен, что Наполеон не ожидает найти нас в этом положении.
– Надеюсь, его ждет еще много неожиданностей, я знаю, как надобно поступать с ним, – сказал Бисмарк. – Однако все дело теперь в том, чтобы начать игру и затаить в сердце последнюю мысль, а потом я отправлюсь к королю.
Он задумался на минуту.
– Телеграфируйте Перпонхеру, – велел он фон Кейделю, который тотчас взял лист бумаги и, присев к письменному столу, стал записывать под диктовку первого министра, – пусть он ответит королю, что императорское правительство и его союзники, чье решение вызывает у нас вопрос, не уполномочены в настоящую минуту решать оный, что они возлагают на его голландское величество ответственность за его личные действия и что императорское правительство, не принимая решения, должно узнать сперва, как посмотрят на него императорско-немецкие союзники, а также государства, подписавшие трактат 1839 года. – Граф подумал с минуту, затем продолжил: – А также общественное мнение Германии, имеющее теперь свой орган в виде рейхстага. Таким образом, мы будем иметь сильное прикрытие с обеих сторон, не свяжем себе рук и сможем спокойно ждать, готовясь к будущему.
Фон Кейдель