Образ царственного лица, находящегося в состоянии сна или предполагаемой смерти, родственен фигуре кастрированного, раненого, парализованного короля, однако, это относится не к самому непостижимому принципу, но к его внешнему историческому проявлению. Отсюда проистекает сюжет с раненым, увечным или ослабленным королём, продолжающим жить в недоступном центре, над которым время и смерть не имеют власти.
Не повторяя то, что уже обсуждалось нами в других работах, мы, дабы дать общее и универсальное представление относительно рассматриваемого контекста, всё же упомянем некоторые типичные формы, в которых указанный символизм выражался в древние времена.
В индуистской традиции мы встречаем сюжет о Махакашьяпе, который спит в горе, однако, должен проснуться при звуках раковин, кои возвестят новую манифестацию принципа, ранее проявлявшегося в образе Будды. Это будет время пришествия Правителя Вселенной (чакравартина) по имени Шамкха. Поскольку шамкха означает «раковина», эта словесная ассимиляция выражает идею пробуждения ото сна нового воплощения Царя Мира и самой изначальной традиции, кою упомянутая легенда представляет как сокрытую (в промежуточные периоды кризиса) именно в раковине. Сходная иранская традиция упоминает героя Керсаспу, который, впав в забытьё, был ранен стрелой (здесь мы вновь встречаем тот же символизм) и в течение столетий пребывает в состоянии летаргии, находясь на попечении фраварти (подобно раненому Артуру, за коим ухаживают женщины, сведущие в искусстве целительства). Он вернётся к жизни во время пришествия Саошьянта и будет сражаться на его стороне. Саошьянт есть владыка будущего триумфального царства Бога Света и покоритель тёмных ариманических сил: иудейское представление о Мессии и христианская идея Царствия Божьего, которые, по мнению многих, оказали существенное влияние на средневековый имперский миф, суть не что иное как отголоски этой дохристианской ариоиранской концепции.
Кроме того, мы должны упомянуть здесь доктрину Калки-аватары, связанную с историей Парашу-Рамы, одного из наиболее выразительных проявлений героической репрезентации олимпийско-гиперборейской традиции. Когда предки арийских завоевателей Индии ещё пребывали на своей северной родине, этот герой боевым топором убил нескольких восставших воинов и даже собственную мать, совершившую некий грех: это символы двойного