Глава 9. Предание о короле Артуре
В любом варианте данной легенды историчность Артура (каковой, предположительно, являлся dux bellorum[44] северных кимвров в их борьбе с англосаксами между V и VI вв. н. э.) отходит на второй план в сравнении с тем аспектом, благодаря которому мы можем увидеть в его царствовании воплощение центральной королевской функции, связанной с сугубо гиперборейской традицией, функции, коя, по сути, в своём символическом и сверхисторическом измерении, обретает ценность сама по себе. Таким образом, связь королевства Артура с собственно Англией представляется несущественной; наоборот, в средневековой литературе оное королевство носит скорее наднациональный характер, объемля лучших рыцарей, независимо от их происхождения. Влияние этих преданий на героическое средневековое христианство было столь велико, что оно рассматривало Артура как своего символического вождя, и каждый рыцарь стремился быть принятым в мистический орден короля Артура, что уже является особо значимым фактом.
Имя Артур допускает различные толкования, из которых наибольшего доверия заслуживает то, кое выводит его из кельтских слов arthos (медведь) и viros (человек). Ненний поясняет: «Arthur latine sonat ursum horribilem» [ «Артур» по-латыни означает «ужасный медведь»].[45] Такое указание на грозную мужскую силу связано с символизмом гиперборейского происхождения и в то же время указывает на представление о функции центра или «полюса». Фактически, медведь являет собой один из священных образов древнего нордического культа и в равной мере, сообразно астрономической символике, соответствует «полярному» созвездию Большой Медведицы. Кроме того, корпус традиционных сведений, в конечном счёте, устанавливает связь этого созвездия (вместе со свойственным ему символизм полюса или центра) и Туле, названия гиперборейского «Белого Острова», то есть сакрального центра.[46] Таким образом, в фигуре Артура сходятся полярный, гиперборейский и королевский элементы. Исключительно мужской и воинский аспект Артура как ursus horribilis уравновешивается присутствием в легендах его своеобразного