Окружённая демонически святящимся облаком, в комнату входит старуха. Глаза её невидящие, запавшие. Вокруг этих страшных глаз – чёрно-фиолетовые, под стать испускаемому облаком свечению, круги. Восковое лицо, покрытое оврагами морщин, перекошено. Кривой полубеззубый рот приоткрыт. Из него набекрень свисает пепельный лоскут языка. Голова, покрытая паклей волглых седых волос, неестественно вывернута набок. Цыплячья шея опоясана синюшной бороздой. Её истасканный пегий халат мокр, с него каплет вода. И каждый шаг её, изуродованных старостью, босых ступней, увенчанных обрубками пальцев с многовековыми наростами грибка вместо ногтей, оставлял лужи на скользком паркете.
«Это же моя бабушка! Только… мёртвая». Борозда на шее – след от бельевой верёвки, на которой она повесилась. «Кто просил тебя сделать этот кронштейн таким крепким?» – прозвучали в его голове слова упрёка матери отцу. «Зачем ты прикрепил его так высоко?». Действительно, зачем?
Чудовище двигалось прямо на него. Он приготовился (в который раз за эту несосветимую ночь) к самому худшему. Но старуха, даже не взглянув в его сторону, свернула налево, и сделав своими копытами-ластами ещё несколько шоркающих шлепков, скрылась в дедовой комнате.
Он выдохнул. Едва ли это можно было назвать вздохом облегчения. Он ни за что не двинется с этого места. До утра. «Это не может не кончится с рассветом!» Авось, пронесёт… «Похоже, эти твари, оставляют меня в покое, когда я не двигаюсь». Но, «Дьявол! Как же хочется ссать!» О том, чтобы отправиться сейчас в туалет, не могло идти и речи. Помочиться в штаны? Нет, это уж слишком. Надо встать с дивана, отойти на пару шагов, и…
Не успел он подняться на ноги, как услышал противный тоненький смех. Детский. Он замер. Из дальней комнаты (в которой когда-то была родительская спальня) донёсся топоток. Частый, лёгкий. Будто пробежал кто-то по ней. Кто-то маленький.
Из личного сообщения от Чёрного блогера. 25 июля в 13.42
«Оно, это Нечто, попытается убить тебя нынешней ночью, мой несчастный друг. Но я бы на твоём месте не слишком переживал по этому поводу. Смерть не худший исход. Ведь в рукаве у Него всегда припасено кое-что пострашнее смерти…»
Он медленно опустился на диван.
Он напряжённо вслушивается в тишину, нарушаемую лишь скрипящим стуком настенных часов, возможно, отсчитывающих последние секунды его жизни.
Топ-топ-топ-топ-топ…
Маленькая тёмная фигурка, с едва светящейся, как гнилушка во мраке головкой, пробежала через зал и скрылась в коридоре, ведущем на кухню.
Рефлексы подбросили его на ноги. (Нельзя двигаться!)
«О Господи! Кто это? Кто?»
Топоток послышался из другого места, из той самой комнаты напротив, оттуда где они все, где Оно…
В непроницаемой тьме проёма замерцали две искры. Тлеют, словно угольки. Надвигаются из этой дыры в преисподнюю. Пересекают порог…
Вдруг