Я нехотя разлепила глаза. Комнату ярко освещали утренние солнечные лучи. Вчера, уставшая и расстроенная, я не обратила внимания, куда нас поселили. Приподнявшись на локтях, осмотрелась. Большая, полукруглая спальня в приятных, светлых тонах, две удобные кровати, стол, шкафы под одежду, а на полу пушистый белый ковер. Комната выглядела намного приятнее той, в которой меня поселили в родовом поместье Кимболов.
– Ты проспишь завтрак, – продолжала зудеть Алия. – А нам сегодня подадут булочки с кремом, какао, фрукты и много всего вкусного.
Я откинулась на подушку и укоризненно посмотрела на сестру, забравшуюся ко мне под одеяло. Неугомонная.
– Во-первых, не нам, а лорду-хозяину. Мы здесь всего лишь гости. А во-вторых, откуда ты всё это знаешь?
Сестра надула губы.
– Откуда в тебе столько снобизма? – спустя время воскликнула она.
– Это не снобизм, а осознание правды, – отозвалась я, вставая с постели.
Алия подскочила, как ужаленная, и стала сверлить меня возмущенным взглядом.
– Правда заключается в том, что ты, дорогая Валери – жена хозяина! А ещё нерешительная, странно ведущая себя особа! – Алия уперла кулачки в бедра. – Ты срываешься с места и летишь к жениху подписывать брачный договор, но при этом не принимаешь свой новый статус, не заявляешь свои права! А ведь тебе их дали ещё родители Радана.
Я непонимающе взглянула на сестру. Что она требует от меня? Чтобы я вела себя как хозяйка в чужом доме? Да, формально, я почти леди Кимбол, но это всего лишь на документах. А в жизни ведь всё не так.
– Алия… – попыталась остановить я сестру, но этот словесный ураган только набирал силу.
– Что, Алия? Я уже шестнадцать лет Алия. И вот что я тебе скажу. Наши родители и родители Радана дали тебе право быть хозяйкой в его доме. Они дали тебе фамилию Кимбол. И будь я на твоем месте, я бы не металась из угла в угол. – Алия закатила глаза и стала заламывать руки. – Ах, он Кимбол, я Теранс, ах… забудь, Валери. Теранс больше нет.
Меня заполнила возникшая ниоткуда ненависть. Я подскочила к сестре и одернула её. Лицо Алии скривилось от боли, на глаза выступили слезы.
– Не смей никогда так говорить! – зарычала я. – Теранс есть, и это мы!
Губы сестры задрожали, она отшатнулась от меня. Голосом, полным обиды и горечи, она произнесла:
– Да, мы Теранс… и посмотри к чему это привело. У нас нет ничего кроме проклятой фамилии! Ничего! Мы разорены, унижены, и самим же нам никогда не вернуть наше высокое положение. Зато у тебя есть шанс всё исправить. Исправить свою жизнь, и мою тоже!
– Эгоистка! – в сердцах крикнула я.
– Дура! – не осталась в долгу Алия. – Родители славно тебе голову промыли!
С этими словами Алия выскочила из спальни, громко хлопнув дверью. В растерянности я опустилась на кровать, руки дрожали, а глаза наполнились влагой. Мы никогда не ругались с сестрой. Всю жизнь жили, душа в душу. Старались во всем понимать друг друга и поддерживать. Неужели