–А вы что здесь забыли?
–Тренируемся, – громко произнес Марпас.
Перс ничего не ответил. В этот момент из кузнечной выскочил маленький бродяга и попрошайка Ульрих. Этот юнец, наверное, единственный во всей крепости, кто мог позволить себе дерзость дружбы с дочерью Агареса. Пока он был мал, перс не обращал на него никакого внимания. В этот раз он просто дал мальчугану хорошего пинка и зашел к кузнецу.
–Я считаю, истинный мастер должен сам следить за своим оружием, – тихо произнес Бельфор.
–Он таскает Карлу свой скимитар89 чуть ли не каждую неделю. Зачем так часто затачивать клинок, если он только и делает, что болтается на поясе?
–Видел, как он обложил эфес камнями?
–Хорош ножичек, ничего не скажешь, – Марпас сделал выпад и пошел в атаку. – Скоро он свой меч не поднимет от обилия драгоценностей.
–Вспомни, когда он последний раз обнажал его, чтобы пролить кровь?
–Только на тренировках. Да и то, чтобы похвастать собой. Мол, посмотрите на меня. Посмотрите, какой я великолепный.
Бельфор засмеялся и остановился, призывая к передышке.
–Начнется война и Германарих вынудит его взять в руки оружие. Мало того, наставник поведет в бой целую армию, а не только нас.
–Как тогда в Бреттильском лесу, – Марпас сел на ступеньки и воткнул меч в землю. – В тот раз нас было тысяч десять.
–Я думаю меньше, – сомнительно покачал головой Бельфор. – Тогда мы изрядно помяли бока римлянам, а их было раза в два больше, чем нас.
–Надоело бегать ночью. Хочу видеть глаза своего врага, а не темные силуэты, разбегающиеся от каждого шороха.
–Не забывай, в этом наша сила. Записаться в солдаты никогда не поздно. Наёмник получает, куда большее жалование, чем простой регуляр. И вообще – войны не будет.
–Откуда такая уверенность?
–Пара-тройка открытых сражений, осада какого-нибудь укреплённого города и ночные стычки… И они называют это войной?
–Это кровавая дипломатия. Они ведь должны дать название тому, о чем ты только что говорил. Пара-тройка сражений, осада и стычки – это и есть война. Когда германцы не платили дань Риму, их быстро поставили на место. Одно ничтожное сражение, а унесло тридцать тысяч жизней. Любое насилие – война против морали и совести.
–В чем-то ты прав.
–Это слова Кераста, не мои, – Марпас встал и отряхнул штаны. – Пойду, выпью воды. Увидимся вечером.
–А что вечером?
–Пир в честь гостей из Лугдунума. Мы приглашены.
–Я не пойду.
–Конечно, не пойдешь. Ведь весь город разбегается при виде твоего изрисованного лица.
Марпас обреченно вздохнул и повел бровями, изображая на лице узор брата по оружию. Демон с рисунком – так называли Бельфора. Он потрогал часть татуировки на виске и утвердительно кивнул головой,