– Значит, коронация не имеет временных промежутков, и на престол можно вступить в любом возрасте?
– Верно. Но только если престолонаследник официально не отрекся от короны.
– Типа выступил с заявлением?
– Все несколько иначе. Выступить перед народом – дело второе. Отречение происходит перед представителями четырех стихий, четырех народов. Пойми, обряд был придуман во времена Стамерфильда и скреплен ведьмовской магией. Они хоть и не были язычниками, но верили в силу стихий и считали, что только свидетели неба, огня, воды и воздуха способны единым рукопожатием вызвать силу, которая не позволит отрекшемуся взойти на престол, как бы дальше не сложились обстоятельства.
– Не понимаю… Что эта сила сможет сделать со мной, если я отрекусь? Сяду на трон и поджарюсь заживо?
– Было бы логично, если учесть жестокость, с которой велась политика наших предков. Но нет. Корона дает законному владельцу знания, о которых мы не имеем права говорить вслух.
Ника неуверенно кивнула. Игорь перестал улыбаться и задумчиво посмотрел на дочь:
– Нам с тобой придется строить все заново, – тихо сказал он. Девушка, открыла, было, рот, но мужчина перебил: – Подожди, дай договорить. Я никогда не пожелаю, чтобы ты снова ушла от нас, даже если решишь отказаться от престола. И даже если откажешься от титула Принцессы. Но тебе рано или поздно придется что-то решить. И нам нужно понять, как быть друг с другом.
Игорь сделал жест, будто бы хотел дотронуться до нее, но в последний момент передумал и опустил руку.
– Как мне понять тебя? Ты поможешь мне? – с грустью в голосе спросил он.
Ника сглотнула. Ей внезапно стало так неуютно в своей нелепой безразмерной толстовке. Стоять здесь босой, на этом старинном полотне, считающем ее мертвой, в этом грузном и величественном кабинете среди сотни книг и благородной мебели, рядом с человеком, которого язык все еще не поворачивался назвать отцом.
Отчего-то вспомнились слова Мари о том, что нельзя просто злиться и ничего не предпринимать. Но ведь Ника уже не злилась. Ей просто было комфортно оставить все как есть: изредка ужинать вместе, поддерживать ненавязчивые разговоры Лидии и Михаила, иногда пересекаться в коридорах необъятного замка и, преодолев мимолетную неловкость от встречи, расходиться в разных направлениях.
– Я… я не знаю… – растерянно сказала она. – Наверное… да… попробую, – Ника посмотрела на полотно – туда, где было написано ее имя. – Здесь дата смерти до сих пор. Это же ошибка…
– Мы найдем способ, как это исправить, – заверил Игорь.
Ника поджала губы и взглянула на отца. Очень взрослый и задумчивый, даже когда улыбается. И глаза темные – влажные, блестят. Серьезный и печальный. Определенно, сейчас ей было проще оставить все как есть.
Глава 3. Факсай
Миккая