Как бурных вод той Тьмы теченье
принудило тогда его
ко отреченью от престола —
Божественного промысла всего.
Второго марта подписал
он отреченье от престола
и за себя, и сына Алексея,
ему так написать велели
служаки Временного Комитета
той Думы Государственной, когда
пришла кровавая гроза.
Его мгновенно там арестовали
и поместили в Царское село,
со всей семьёй в нём продержали
до августа семнадцатого, но
не обнаружив ни свидетельств,
ни документов от него,
всё обвиненье развалилось,
в предательстве не обвинив его.
Но в августе семнадцатого Николая II
вместе с семьёй перевезли в Тобольск,
чтоб не было там никаких геройств,
идей освободить царя святого.
В апреле восемнадцатого года
Президиум ВЦИК принял решение
о переводе всех Романовых в Москву,
чтоб суд судить всему их роду.
За то высказывался Ленин,
но непонятно почему,
их не перевезли в Москву,
что, якобы тогда в Тюмени
белогвардейских заговоров тьму
увидели те «красные», и посему,
чтоб не дать повод похищению царя,
его перевезли в Урал тогда.
Их перевезли в Екатеринбург,
семью царя и его слуг,
в доме Ипатьева всех разместили,
что инженером был, не разрешили
из дома выходить им никому,
чтоб не повадно было, посему
и конвоиров в доме рассадили,
даже в клозет ходить им запретили
без их сопровождения всего.
И в этом доме царь провёл
семьдесят восемь долгих дней.
Как много он не спал ночей,
всё думая о Родине своей,
что выдержать пришлось не только ей,
а русскому народу, что важней.
Он много думал и писал,
дневник вести тогда старался,
он на людей не злился, он пытался
понять их действия, скорей.
Он никогда их всех не ненавидел,
тех «красных» одурманенных людей,
он только их жалел, ведь видел
последствия событий и смертей.
А эти одурманенные «красные»
устраивали западню царю,
его толкали повсеместно,
где проходил он, посему
он там усиленно молился,
но «красные», опять же посему,
частушки матерные пели
под окнами царя в минуту ту.
Ему молиться не давали,
и постоянно оскорбляли,
лишь окрик командира останавливал
бесящуюся черноту.
Ложек, ножей и вилок не хватало
на всю семью царя, бывало
красноармейцы шли к ним на обед
и лезли в миску к ним безцеремонно,
в борще царя обмакивая хлеб,
могли оставить на полу