Офицер притом выглядел куда более печальным, чем его битый обидчик. Потухшим взглядом он озирал малолюдный перрон в поисках урны или хотя бы укромного уголка, куда можно было бы пристроить поруганный головной убор. Но дело в том, что ни урн, ни укромных уголков в метро нет. Однако запросто можно встретить военный патруль, который зорко наблюдает за всеми служивыми. При встрече с таким патрулём можно запросто угодить в комендатуру и по совсем пустяковому случаю, такому как не застегнутой пуговице на воротничке или неформенной или не начищенной до антрацитового блеска обуви. Что говорить о том, что патруль, встретивший лейтенанта, просто обомлел от одного его вида. Начальник патруля замер и даже потянулся за сигаретами, но вспомнил, что не курит, быстро отдернул от кармана руку и уж совсем напрасно потянул её к кобуре.
Навстречу патрулю неуверенной полугражданской походкой вышагивал лейтенант. Взгляд его был печален, вид несвеж. Приблизившись к патрулю, вместо того, чтобы отдать честь и представиться по форме, он сказал: «Здрасьте».
Надо заметить, что и честь-то ему было бы отдавать совсем не с руки, ибо голова его была непокрыта, а фуражку он нёс на вытянутой вперед руке и перевёрнутой, подкладкой вверх. Говно таки удалось незаметно стряхнуть на рельсы, однако от сопутствующих ароматов так просто избавиться не получилось. Не помогли даже широкие взмахи изнасилованным головным убором с целью его проветривания. Делалось только хуже. Запах из фуражки никуда не исчезал, зато образовалось некое вонючее пространство, которое постепенно охватывало всю станцию по мере движения лейтенанта вдоль путей.
Когда этот странный лейтенант приблизился, начальник патруля профессионально задвигал ноздрями и втянул воздух. Запах был. Но запах был не тот, который ожидался.
– Лейтенант, вы что, обосрались? – переходя сразу к сути вопроса и тоже не представившись, выпалил из себя начальник патруля.
– Никак нет, товарищ майор!
– А почему же от вас так воняет? Почему фуражка не надета? Почему…? – в общем, у майора образовалось много вопросов, начинающихся с «почему», которые, здраво посчитав, он решил оставить. Пусть комендатура разбирается.
Два сопровождавших майора, похожих друг на друга как две капли воды, бойца в это время, неуставно зажав носы, вертели своими головами, глядя то на начальника, то на вонючего лейтенанта, то друг на друга. Лейтенант от испуга решил не рассказывать всю свою позорную историю, а врать, врать до конца что-нибудь, что может его хоть как-нибудь оправдать в глазах майора.
– Разрешите доложить, товарищ