И уставилась на Элис таким едва ли не умоляющим взглядом, будто кроме нее всю боль данной ситуации понять не способен был никто.
Элис заправила за ухо волнистый локон и чуть приподняла брови. При всем уважении к Эбигейл, она совершенно не хотела грузить себя еще и проблемами ее семьи и обсуждать неугодного паренька во всех красках гадости. Но, тем не менее, теплые отношения с несчастной мэйфордовской мачехой ценила: Эбигейл была одной из немногих, если не единственной, кто общался с ней без судорожного придыхания, не раздражая вечным акцентом на том, что эта женщина пережила страшную трагедию.
– Сейчас скажу тебе циничную вещь, – рассеянно покручивая плетеный браслет на запястье, проговорила Элис. – Ты имеешь полное право не любить этого ребенка.
– Знаю. Поначалу я пыталась относиться к нему по-матерински…
– Какое «по-матерински», Эбби? Какая там у вас разница в возрасте? Шесть лет? Восемь?
Эбигейл даже выдавила из себя улыбку. Ее покрытые темной помадой губы на мгновение дрогнули.
– Мне нужно было услышать это.
– Что именно?
– Что я не обязана любить этого ребенка. – Эбигейл вдруг взглянула на приятельницу с лукавым подозрением. – А ты бы думала так же, если бы у Андре был сын?
«Если когда-нибудь твой Майкл полюбит тебя хотя бы вполовину так, как меня Андре, я отвечу тебе на этот вопрос», – пронеслось в голове у Элис.
Никто и никогда за последние годы не осмеливался произносить слово «сын» рядом с Элис и Андре, видимо, боясь неловкого момента или чего похуже. Эбигейл этого не понять, а если и понять, то не сразу – хорошо это или плохо Элис до конца не была уверена.
«Если бы у Андре был сын…».
По крайней мере, Эбигейл не начала прерывисто извиняться и краснеть в смущении.
То ли связав, подобно многим, свой вопрос с оскорблением чувств семьи Моро, то ли посчитав его риторическим, Эбигейл сменила тему. Снова начала жаловаться на подростка, отравляющего ей жизнь, во всех красках описывая его последнюю выходку с подмешиванием ацетона в ее крем для лица, она явно ожидала от Элис сочувствия.
– Сначала он подмешивал синий краситель. Теперь ацетон. Это уже не безопасная пищевая добавка, он подмешивает мне в крем химикат, а когда я его за этим поймала этот засранец как ни в чем не бывало, вытаращился на меня, даже ацетон не спрятал, и ласково так сказал: «Тебе показалось». Я думала, что этот крем его сожрать заставлю. Сейчас я здесь, и не знаю, что он там творит – клопов в мое белье подсаживает или… Элис?
Прослушав большую часть тирады, Элис Моро не услышала вопроса. Она и сама не заметила, как застыла, повернув голову и глядя остекленелым взглядом на хорошо