Мне вспомнилось, каким преданным другом был Карим Атабаев в нашем далёком детстве и в юношеские годы. Правда он никогда не был пай-мальчиком, но всегда отличался обострённым чувством справедливости и честности… Что произошло с другом? Когда начался процесс падения?… Разве можно ответить на эти вопросы?
Шесть лет тому назад судьба развела нас в разные стороны: меня в Фергану, а друг остался здесь, в Ташкенте. Он был молод, полон сил, влюблён, сиял от счастья. Девушку звали Луизой, и она была из обеспеченной семьи. У меня сложилось впечатление, что чувства были взаимными.
Но Луизу за Карима не отдали: отец невесты потребовал огромный по тем временам калым. А где мог взять такие деньги молодой человек, у которого кроме младшей сестрёнки на руках, не было никого, чтобы помочь ему? И Луизу отдали за другого.
Возможно, надрыв произошёл именно тогда, и Карим начал прикладываться к бутылке? Правда время от времени он спохватывался, и на некоторое время прекращал пьяные похождения, ведь подросла Дильбар, и нужно было думать о ней: устраивать её жизнь.
Диля поступила в институт и Карим с удвоенной энергией начал трудился в милиции, чтобы она могла закончить институт, выйти замуж за достойного человека. Впрочем, Карим и сейчас работает там же, и говорят его считают ценным сотрудником. А то, что творится у него дома – не интересует никого.
Несколько лет я не видел друга, поэтому мало знал о его жизни – лишь со слов родителей, которые потеряли его из вида, потому что Карим очень редко появлялся у нас. Год назад я совсем неожиданно столкнулся с ним на улице. Нашей встрече друг очень обрадовался, как, впрочем, и я. Он всё расспрашивал меня о жизни, о работе, семье. Мы посидели с ним в ресторане, вспомнили детскую дружбу, годы юности.
Карим был весел, щедр, открыт. Пил мало. И я уверился в том, что с ним всё в порядке. Поэтому и привёз Наташу не к родителям, а к нему, ведь дом Атабаевых достаточно большой, и девушка не стеснила бы их. Да и любопытствующих глаз меньше, меньше болтливых языков: друг с сестрёнкой живут полу-затворнической жизнью – напоказ её не выставляют. Но теперь я вижу, что обманулся в своей надежде, и мне придётся исправлять содеянное.
* * *
Подъезжая к дому родителей, старался настроиться на серьёзный разговор с отцом. Что разговор предстоит нелёгкий – в этом я не сомневался. Затихшая Наташа не мешала мне, думая о чём-то своём, лишь иногда бросая на меня обеспокоенный взгляд.
На этом раз я более, чем аккуратно, загнал машину во двор, мастерски минуя узкие места. Пока закрывал ворота Наташа стояла у крыльца, переминаясь с ноги на ногу. Подхватив её дорожную сумку, я жестом пригласил девушку в дом.
– Прошу вас, сударыня, переступить порог нашего